II. Способы приобретения права собственности на движимые вещи

В тесной связи со значением владения движимыми вещами стоит вопрос а) о передаче владения, б) как способ приобретения права собственности (вещный договор).

а. Передача владения может выражаться или во вручении вещи одним лицом другому, или вообще в предоставлении лицу возможности распоряжаться вещью по своему усмотрению (ст. 993 и 1510).

б. Но для того, чтобы передача владения была способом приобретения права собственности, необходимо еще соглашение лиц перенести право собственности с одного лица на другое; где нет такого соглашения, там не будет и приобретения, хотя бы имела место передача владения. Например, если лицо А дало свой плуг соседу Б, то здесь не будет приобретения права собственности, если лица А и Б не согласились перенести право собственности. Поэтому необходимо также, чтобы приобретатель и отчуждатель были правоспособны, а самая вещь могла быть предметом права собственности. Разумеется, что перенесение права собственности большей частью совершается по каким-либо юридическим основаниям (каузам). Ими могут быть продажа, дарение и проч.[см. сноску 93] Вполне естественно, что если владение есть титул права собственности на движимую вещь, то передача владения есть способ приобретения права собственности. Поэтому передовое право (и наш проект) признает моментом перенесения права собственности на движимую вещь не соглашение о перенесении права собственности, а передачу владения вещью. В противном случае пришлось бы отвергнуть вышеизложенное значение за владением движимыми вещами как средством укрепления оборота движимых вещей. В наших гражданских законах не дано ясного решения вопроса, в какой момент переходит право собственности на движимую вещь[см. сноску 94]. Большинство ученых, по-видимому, склоняется к признанию таким моментом передачи владения вещью, а не соглашение, короче, признает передачу способом приобретения права собственности на движимую вещь. Иначе смотрит Сенат: он признает, что по общему правилу право собственности на движимую вещь приобретается в момент соглашения[см. сноску 95], передача же есть лишь исполнение договора (соглашения). С момента заключения договора приобретатель вправе распоряжаться вещью, хотя бы она и не поступила в его обладание (71/618). Лишь в виде исключения Сенат признает передачу способом приобретения права собственности в отношении купли-продажи вещей: 1) определяемых родовыми признаками (80/94)[см. сноску 96], а равно 2) при продаже движимых вещей в кредит 3) или с задатком (75/954).

Что касается других (в противоположность передаче) первоначальных способов приобретения права собственности на движимые вещи, то их довольно много (2–9).

2. Так, возникновение у лица права собственности на найденную движимую вещь неизвестного собственника (потерянная вещь) есть находка.

Наш закон называет находку обретением вещей и других движимых имуществ, которых владелец неизвестен (ст. 538). Однако «находка тогда только обращается в право собственности, когда по явке и публикации не найдено будет хозяина» (та же статья). При этом Сенат в целом ряде своих решений требует: 1) чтобы хозяин был действительно неизвестен, т.е. нашедший вещь не знал и не мог знать хозяина[см. сноску 97]. Поэтому не могут быть предметом находки вещи, потерянные: на глазах нашедшего их (76/45), в доме хозяина или в его помещении (69/562), найденные: на лестнице, хотя бы она вела в несколько помещений (69/562) и в стене дома (73/1670); равным образом не могут быть предметом находки именные денежные бумаги и вообще долговые документы (69/73). 2) Сенат существенным признаком находки считает полную утрату вещи. Поэтому не могут быть предметом находки вещи, оставленные или забытые пассажирами при переездах по железным дорогам (97/16) и, в частности, на станции железной дороги (02/51), так как в этих случаях служащие железных дорог обязаны наблюдать за вещами пассажиров. Было бы весьма последовательно распространить вышеуказанные сенатские разъяснения и на потерю вещей в присутственных местах. 3) Характерную особенность находки как способа приобретения права собственности, составляет необходимость розыска хозяина. Для этого требуется объявление о находке. По новому закону (23 марта 1912 г. о порядке публикации) нашедший чужую вещь должен заявить о том полиции, которая выставляет у дверей полицейского управления объявление о находке и принимает меры для отыскания собственника вещи. О найденных же вещах стоимостью свыше ста рублей производится публикация в местных губернских ведомостях (ст. 538 в нов. редак.). Закон вводит и другое новшество: прежде не было установлено, по истечении какого времени со дня публикации находка переходит в собственность находчика, в случае неявки ее хозяина. Ныне такой срок установлен в 6 месяцев со дня объявления или припечатания публикации (ст. 539 в нов. редак.). Если же хозяин найдется, то нашедший вещь получает в награду третью часть ее цены[см. сноску 98]. Для получения этой награды не требуется, однако, ни заявления о находке полиции, ни публикации (90/99, иначе 70/798, 76/45). Вопрос об основании вознаграждения не ясен. Имеется ли в виду вознаградить нашедшего вещь за добросовестность или за труд при розыске вещи, или, наконец, побудить его наградой к возвращению вещи хозяину? Последнее основание более вероятно, если принять во внимание столь высокую награду, как одну треть ценности вещи. Но это основание в то же время чрезвычайно несправедливо, так как оно лишает собственника значительной части ценности потерянного имущества[см. сноску 99]. Правильнее поэтому поступает общегерманское уложение, которое понижает вознаграждение за находку до размера 5% с вещей стоимостью до 300 марок, а свыше этой суммы до 1%, и предоставляет собственнику вещи в течение трех лет требовать от находчика, сделавшегося собственником вещи, вознаграждения в размере его обогащения этой вещью (неправомерного обогащения). В этом отношении постановление нашего Проекта, признающего вознаграждение за находку в размере десятой части стоимости найденной вещи (ст. 865), более отвечает требованиям современного гражданского права, чем постановление т. X ч. 1[см. сноску 100].

3. Что касается клада, то под ним разумеется ценная движимая вещь неизвестного собственника, скрывшего ее намеренно так давно, что нет возможности определить ее собственника.

Наш закон называет клад сокровищем, скрытым в земле, и признает, что он принадлежит владельцу земли, почему без его позволения никто не может отыскивать клада на его земле. Лишь в губерниях Черниговской и Полтавской клад, отысканный кем-либо случайно на чужой земле, поступает в размере одной половины к отыскавшему клад (ст. 430). Проект подводит под понятие клада не только вещи, зарытые в земле, но и заделанные в стене (ст. 874), и предоставляет нашедшему клад, случайно или с дозволения собственника, право собственности на одну десятую часть его или, если таковая не может быть выделена без повреждения клада, – право на вознаграждение в размере одной десятой стоимости его (ст. 875).

4. Завладение (оккупация) есть способ приобретения права собственности на движимую вещь, не имеющую собственника (бесхозяйную вещь).

Бесхозяйными вещами считаются вещи, никогда не имевшие собственника, или имевшие, но намеренно покинутые собственником. Т. X ч. 1 не устанавливает прямо завладения как способа приобретения права собственности. Однако на основании ст. 406 т. X ч. 1 можно заключить, что лишь недвижимые имущества, как «не принадлежащие никому в особенности», не подлежат завладению. Напротив, завладение есть способ приобретения права собственности: 1) при охоте на дичь и диких животных (т. XII ч. 2, ст. 164–174), 2) при ловле рыбы в морях и озерах, не состоящих в частном владении (т. XII ч. 2 Уст. сельск. хоз., ст. 490–499), а равно при ловле жемчуга в море (т. XII ч. 2 Уст. сельск. хоз., ст. 770, 771) и пиявок в прудах и озерах (там же, ст. 780), 3) при собирании грибов и вообще лесных плодов в казенных лесах, если нет на то особого запрещения (т. VIII ч. 1 Уст. лесного, ст. 325, 327). На основании указанных статей тома XII и VIII можно заключить, что завладение движимыми вещами допускается нашим за­конодательством. Это заключение находит себе дальнейшее подтверж­дение в ст. 5392 т. X ч. 1, которая устанавливает изъятия относительно метеоритов. Лицо, завладевшее метеоритом, обязано передать его в правительственный музей. Что касается военной и морской добычи как вещей неприятельских, то такая добыча принадлежит государству. Немногие вышеприведенные постановления нашего законодательства о завладении, к сожалению, не дают ясного ответа на вопрос о том, кому принадлежит убитые зверь или дичь в чужом лесу без дозволения хозяина[см. сноску 101]. Проект же постановил: «Кто охотится на чужой земле или ловит рыбу в чужих водах, не имея на то права, тот не приобретает права собственности на убитое или пойманное животное и обязан возместить убытки собственнику земли или воды» (п. 1 ст. 856).

5. Переработка (спецификация) есть способ приобретения права собственности на новую вещь, созданную трудом переработчика из чужого материала.

Спорен, однако, вопрос, кто является собственником новой вещи. Так, общегерманское уложение в разрешении данного вопроса обращает внимание на ценность работы по сравнению с ценностью материала (ст. 950); швейцарское уложение прибавляет к этому еще добросовестность лица, переработавшего вещь (ст. 726). Наше же законодательство, к сожалению, не решает данного вопроса. Одни ученые признают право собственности за хозяином материала на основании ст. 609: «Всякий, владевший незаконно чужим имуществом… обязан… возвратить имущество настоящему хозяину оного и вознаградить его за неправое владение». Другие, на основании ст. 673 т. X ч. 1, признают право собственности на вновь созданную вещь за лицом, переработавшим чужой материал. К сожалению, оба мнения не решают, в конце концов, данного вопроса. Статья 609 обязывает возвратить имущество хозяину, но при переработке нет более этого имущества, а есть новая вещь; следовательно, нет того, что нужно возвратить. Статья 673 имеет в виду истребление или повреждение какого-либо имущества, между тем как переработка не есть истребление или повреждение, а создание нового имущества. Например, виноград нельзя считать истребленным или поврежденным, если из него сделано вино; равным образом виноград нельзя вернуть хозяину, так как его более нет. Поэтому следует обратиться к общим принципам наших законов. Признание права собственности за переработчиком есть отрицание виндикации. Последнее же должно быть прямо установлено в законе. Следовательно, если такого постановления нет, то новая вещь должна принадлежать хозяину материала. Иначе решил дело Сенат (12/3). С большой натяжкой он пришел к признанию права собственности на новую вещь за переработчиком. Вопрос о добросовестности переработчика остался, однако, не решенным[см. сноску 102]. Переработка как способ приобретения права собственности возможна, конечно, и в отношении собственных материалов. При этом очевидно, что служебный персонал того или другого хозяина является лишь представителем хозяина, почему и собственность на новые вещи, созданные этим персоналом, приобретает хозяин предприятия.

6. От переработки (спецификации) следует отличать соединение вещей как способ приобретения права собственности.

В нашем праве нет специального постановления о соединении вещей, но оно может быть выведено из общего понятия о составной части (§ 9 II 1 б.). Именно, так как составная часть не имеет самостоятельного существования в обороте, то соединение чужой вещи с вещью собственника, в качестве составной ее части, влечет для собственника приобретение чужой вещи (90/52). Отсюда для понятия соединения вещей как способа приобретения права собственности необходимы следующие отрицательные условия: соединение вещей не должно влечь за собой 1) образования новой вещи, как при переработке (спецификация) и быть 2) соединением более или менее однородных предметов в безразличную массу (смешение вещей), или быть 3) таким соединением, при котором нет возможности определить, какая из соединившихся вещей есть главная. В последних двух случаях образуется общая собственность[см. сноску 103]. Наконец, соединение двух вещей, как способ приобретения права собственности, не должно 4) быть и таким, которое допускает физически или экономически (без несоразмерных затрат) разъединение вещей (ср. ст. 611 и 640), и вообще быть временным соединением. Таким образом, понятие о соединении вещей действительно тесно связано с понятиями главной вещи и составной. Какая же из неразрывно соединившихся вещей есть главная вещь, – это решается в каждом отдельном случае, согласно воззрениям оборота. Соединение вещей возможно не только в отношении движимых вещей, но движимой с недвижимой: застройка, посев, насаждение (super ficies solo sedit)[см. сноску 104].

Более того, возможно соединение недвижимой вещи с недви­жимой: намыв (ст. 428, 84/15), возникший остров (ст. 427)[см. сноску 105], сращение целого куска земли, оторванного от чужого берега, с другим берегом (отрыв; в нашем законе не предусмотрен)[см. сноску 106]. Таким образом, соединение вещей является общим способом приобретения права собственности, как в отношении движимых, так и недвижимых вещей[см. сноску 107].

7. Таким же общим способом приобретения права собственности является давность владения.

По давности владения возникает право собственности не только на недвижимости, но и на движимые вещи. Условия давности одни и те же в обоих случаях, в частности, требуется общий десятилетний срок (§ 19 III).

8. Право собственности на плоды приобретается в момент отделения их от плодоносящей вещи[см. сноску 108].

Отсюда, кто владеет законно (99/80) плодоносящей вещью в момент отделения плодов, тот получает право собственности на них (75/427 и др., ср. 75/1037). Что касается доходов (так называемых цивильных плодов), то при смене собственников недвижимости, они делятся пропорционально времени (81/40, иначе 73/365). Причем, право нового собственника на доходы возникает с момента получения им крепостного акта (75/1031, 74/316, ср. 96/38), при публичной продаже – со дня про­дажи (81/114 и др.)[см. сноску 109].