А. Философский взгляд на влиятельные группы
Также как марксисты прославляют и восхваляют классы, многие другие ученые прославляют влиятельные группы. Многие хорошо известные исследователи, особенно в США, полностью одобряют результаты деятельности влиятельных групп и насмехаются над журналистами и людьми[156], беспокоящимися по поводу власти влиятельных групп. Ученые, возвеличивающие влиятельные группы, конечно, значительно различаются между собой. Однако существует общий элемент в их взглядах: они все одобрительно отзываются о функциях влиятельных групп и о тех выгодах, которые приносит их деятельность. Многие из них считают, что влиятельные группы уравновешивают друг друга, чем обеспечивают гарантию, что не возникнет ситуация чрезмерно благоприятная для одной из них и абсолютно невыгодная для оставшейся части общества.
Довольно трудно точно проследить развитие точки зрения, что влиятельные группы в общем выгодны или, по крайней мере, не вредны. Однако один тип мышления, который возможно помог создать благоприятный интеллектуальный климат для распространения подобной уверенности, известен как "плюрализм". Плюрализм, конечно, имеет дело с гораздо более широким спектром вопросов; он лишь в некоторой степени затрагивает проблему влиятельных групп. Именно политическая философия утверждает, что частные ассоциации во всех видах, а особенно профсоюзы, церкви и кооперативы должны обладать большей конституирующей ролью в обществе, и что государство не должно осуществлять неограниченный контроль над разнообразием этих частных ассоциаций. Это, с одной стороны, противоречит благоговению Гегеля перед национальным государством, однако с другой - возникает опасность крайней анархии и безразличия индивида к политике, и в результате политическая философия приходи!- к концепции идеального общества, в котором несколько частных ассоциаций заполняют пробел между индивидом и государством[157].
Плюрализм создает благоприятный настрой по отношению к влиятельным группам (хотя это и не является принципиальной его задачей) главным образом потому, что подчеркивает спонтанность, свободу и добровольный характер частных ассоциаций в контрасте с принудительным характером государства[158]. Теоретик политического плюрализма А.Д. Линдсэй показывает это следующим образом:
Жизнь общества складывается из жизней его индивидов, связанных самыми различными взаимоотношениями: церковью, профсоюзами и прочими видами нодобиых институтов. Научная, религиозная, экономическая жизнь общества развивается посредством этих институтов. Причем каждый институт имеет собственный путь становления, в каждом из них существует сфера инициативы, спонтанности и свободы.
Эта сфера не может быть оккупирована государством с его инструментами принуждения[159].
Плюралисты унаследовали этот взгляд частично от двух хорошо известных ученых-юристов: Отто Фон Гирка из Германии и Ф.В. Мэйгглэпда из Англии[160]. Эти ученые были прежде всего озадачены правовыми трудностями, проистекавшими из того, что частным ассоциациям не был дан статус "юридического лица" - статус единицы, несущей юридическую ответственность и обладающей юридическими нравами. И они отыскали в средневековой мысли и практике такой взгляд на организованные группы или ассоциации, который подчеркивал спонтанное происхождение и органичное единство этих групп, и который они считали подходящей базой для современной мысли в области права. Идею, что частная организация есть независимый, добровольный и спонтанный продукт развития, подчеркивали в дальнейшем многие ученые, которые, хотя они и не всегда оказывались плюралистами, разделяли энтузиазм по поводу добровольных ассоциаций. К последним можно причислять Джона Деви, американского социолога[161]. Во французской корпоративной мысли также можно найти плюралистический акцент на частные ассоциации. Джозеф Поль-Бонкур, позднее премьер-министр Франции, утверждал, что история профессиональных ассоциаций показала, что во все века во всех странах подобные группы возникали спонтанно и со временем становились решающей силой в данной отрасли или сфере занятости[162]. Эмиль Дюркгейм - крупный французский социолог также как и Поль-Бонкур был в некотором роде "корпоративистом", веря в естественные социологические причины возникновения частных ассоциаций и психологически желаемые эффекты, создаваемые ассоциациями, организованными на базе, общего рода занятий; он желал установления такой системы управления, в которой подобные группы играли бы гораздо более существенную роль[163].
Идея создания "корпоративного государства", то есть правительства, организованного путем скорее профессионального, а не территориального представительства, видимо, схожа с мнением, что влиятельные группы должны играть более значительную роль, если они приносят выгоду. Теория "корпоративного государства" долго оставалась очень популярной в Европе, а особенно, во Франции, где одна из ее версий, которая поддерживалась многочисленными римско- католическими группами, была официально одобрена Ватиканом[164] и президентом Шарлем Де Голлем[165]. Упор политических организаций на функциональный или профессионально-отраслевой, а не на географический базис, также был характерной чертой синдикалистского и фашистского сознания, и был в некоторой степени претворен в жизнь в фашистской Италии и вишисткой Франции[166].