Quot;Инструменты" формирования эмпирического

Прогноза

Как было отмечено, одним из таких "инструментов" служит экстраполяция данных, почерпнутых еле-

Глава VII. Научный прогноз и эмпирическое предвидение 155 дователем из своего профессионального опыта. Отбор этих данных происходит на основе аналогии.

Как известно, аналогия (от греч. analogia — соответствие, сходство) — это сходство предметов, явлений, процессов и т.п. в каких-либо свойствах и признаках. При умозаключении по аналогии знания об одном объекте переносятся на другой, менее изученный (или вообще не изученный) объект. Но заключения по аналогии носят лишь правдоподобный характер.

Помимо аналогии эффективными средствами формирования эмпирических прогнозов служат рефлексия и интуиция. Пионером применения этих методов в расследовании является А.Р. Ратинов. В 1970 г. он опубликовал статью "Теория рефлексивных игр в приложении к следственной практике"¹, в которой изложил основные пути использования рефлексии в работе следователя.

В упрощенном виде рефлексия — это умение поставить себя на место партнера по общению и взглянуть на себя его глазами, представить себе его ответные действия и умение "переиграть" его, т.е. превзойти в ранге рефлексии. Она — обязательный компонент эмпирического предвидения, поскольку на ее основе следователь формирует представление об ответных "ходах" противостоящего лица и вносит коррективы в средства и формы тактического воздействия.

По мнению Г.А. Зорина, носителями криминалистически значимой информации, подвергаемой рефлексивному анализу, могут быть:

• "любые формы деятельности человека в связи с совершением или расследованием преступлений;

• результаты человеческой деятельности (криминальный результат): следы, вещественные доказательства, документы, труп; следственная ситуация как динамическое образование, постоянно изменяющееся под воздействием принудительного комплекса факторов;

¹ Правовая кибернетика. М., 1970.

__________Криминалистика: проблемы сегодняшнего дня

• иные процессы, происходящие в природе, но имеющие значение для расследуемого дела"¹.

Он считает, что рефлексия опосредствует механизмы понимания себя и партнера, самоанализа состояний (эмоциональных и интеллектуальных); формирования "Я-концепции" (своей и процессуальных партнеров), что рефлексия может использоваться для познания непознанного прошлого, текущего настоящего, близлежащего будущего².

Не со всеми этими положениями можно согласиться. Рефлексия — как замещение чужого "Я" своим — едва ли может служить средством анализа любого криминального результата. Думается, что вернее говорить не о рефлексии результата, а о рефлексивном проникновении в деятельность, приведшую к дйнному результату, т.е. не о следствиях, а об их причинах. Не безграничны и пределы рефлексивного познания прошлого, настоящего и будущего. Путем замещения личности деятеля не всегда возможно установить мотив и цель действия, способствующих действию обстоятельств и т.п. Сомнительно и утверждение, что "диапазон рефлексии бесконечен во времени и пространстве, более того, он может переходить из сознательного в бессознательное, доминировать по определенной тематике"³. Но разве может мыслительный процесс, которым является рефлексия, "переходить в бессознательное"?

Рефлексия как основание, "инструмент" эмпирического предвидения оптимальна в поисковой деятельности следователя, при розыске скрывшихся лиц или скрываемых объектов. В этих случаях она выступает особенно наглядно и обеспечивает эффективность действий следователя. Не случайно рефлексию в литературе обычно иллюстрируют примерами из практики преследования виновного или определения места сокрытых объектов.

¹ Зорин Г. А. Указ. соч. С. 107—108.

² Там же. С. 108 ¹ Там же. С. 111.

Глава VII. Научный прогноз и эмпирическое предвидение 157

Рефлексию можно рассматривать и как метод управления поведением и действиями противостоящего следователю лица. В этом случае следователь, ставя себя на место объекта рефлексии, рассматривает его глазами возможные варианты действий, определяет наиболее выгодный для следствия вариант и затем создает помехи для осуществления виновным всех остальных вариантов.

Если проблема использования рефлексии в расследовании особых дискуссий не вызывала, то уже одна постановка вопроса о возможности использования интуиции следователя сразу же привела к решительным возражениям. Поводом для дискуссии послужила статья А.Р. Ратинова "О следственной интуиции"¹. Основные положения статьи, развитые впоследствии в книге "Судебная психология для следователей", заключались в следующем.

Интуиция — это не какая-то таинственная способность следователя угадывать истину. Сама по себе интуиция как прямое постижение умом истины, не выведенной сознательным логическим доказыванием из других истин и не вытекающей непосредственно из наших чувственных восприятий, есть безусловная реальность, существующая в сфере познания. Мыслительный процесс — это не только совокупность развернутых умозаключений. Зачастую он протекает неуловимо. Наряду с полными логическими формами человек пользуется такими суждениями, которые принимаются в сокращенном виде, а иные вовсе выпадают, опускаются как давно известные, проверенные опытом, доказанные практикой или установленные какой-либо отраслью знаний.

В результате полученный вывод представляется чистой, ничем не обусловленной догадкой. Фактически же он был подготовлен предыдущим мыслительным процессом, в ходе которого актуализировались нужные знания; а если решение наступает с первого шага — значит, необходимые знания актуализировались

Соц. законность. 1958. № 4.

Криминалистика: проблемы сегодняшнего дня

сразу благодаря тому, что готовность опыта и знаний у человека высока.

Исходя из этого, следственную интуицию можно охарактеризовать как основанную на опыте и знаниях способность непосредственного решения следствен ных задач при ограниченных исходных данных. Интуитивный процесс протекает так стремительно, что отдельные его этапы сливаются в единый непрерывно текущий познавательный акт, в котором, если его специально не анализировать, нельзя выделить последовательного перехода от одного этапа к другому.

Интуиция позволяет мысленно увидеть сразу целую серию действий, образов, ситуаций. Вспыхивая в сознании как готовое положение, интуитивная догадка перескакивает через ряд звеньев осознанного логического рассуждения и открывает свойства и связи явле- / ний прежде, чем дискурсивное мышление следователя успеет доказать их соответствие действительности. В процессе доказывания знание интуитивное должно быть превращено в логически и фактически обоснованное, поскольку интуитивное знание не имеет процессуального значения; однако для отыскания истины, собирания доказательств, определения путей расследования профессиональная следственная интуиция необходима¹.

Концепция следственной интуиции вызвала резкую критику со стороны М.С. Строговича. Он посчитал, что интуиция — это путь к заблуждению, подмене логических аргументов фантазированием. Если интуиция не имеет процессуального значения, то и "не следует процессуальную деятельность осложнять, затемнять тем, что процессуального значения не име-f ет, но что способно внести в выполнение следовате4 лем, прокурором, судьями своих задач элемент не-| определенности, безотчетности, генерализировать не-¹, осознанные побуждения и впечатления, ибо ничего,\ кроме увеличения, умножения судебных ошибок, от\

¹ См.: Ратинов А. Р. О следственной интуиции С 24—30; Он же: Судебная психология для следователей. М., 1967. С. 133—137

Глава VII. Научный прогноз и эмпирическое предвидение 159 этого не получится. Не следует относить к интуиции такие свойства и качества, необходимые для следователей и судей, как наблюдательность, сообразительность, профессиональное мастерство, так как для этих и иных качеств характерна сознательность поступка, побуждения, намерения, тогда как для интуиции при любом ее понимании характерно противоположное — неосознанность оснований предпринимаемых действий и принимаемых решений. Путь интуиции в судопроизводстве — неправый, безнравственный, не пригодный для достижения цели правосудия"¹.

Анализируя позиции спорящих сторон, я пришел к выводу, что интуицию как реальность мышления нельзя "закрыть", "не пустить" в процесс мышления вообще или в какую-то специальную сферу общественной практики. Она — неотъемлемый элемент любой профессиональной деятельности, и судопроизводство в этой части не является исключением. Следует помнить лишь одно: продукт интуиции — это лишь догадка и не более. Интуиция опирается на данные прошлого сознательного и подсознательного опыта. Подсознательное сопоставление с этим прошлым опытом и приводит к озарению, к неожиданному решению. Эта взаимосвязь большей частью остается скрытой для сознания, решающего задачу².

Г.А. Зорин так описывает кульминационный момент интуитивного процесса — инсайт (озарение): "Он складывается из ряда следующих моментов:

• следователь осознает, что он нашел решение, обеспечивающее выход из следственного тупика;

• это решение приходит неожиданно (неожиданность интуитивного решения Пуанкаре сравнивал с молнией среди бесконечно долгой ночи...);

• найденное решение сопровождается чувством уверенности в том, что оно верно, что это именно то решение, которое мучительно искал следователь;

¹ Строгович М. С. Курс советского уголовного процесса. М., 1968. Т. 1. С. 345—348; Он же: Об интуиции в исследовании доказательств // Проблемы судебной этики М, 1974. С. 107—НО.

² См.. Белкин Р. С. Курс криминалистики. Т. 3. М., 1997 С 169—175.

Криминалистика проблемы сегодняшнего дня

• интуитивно найденное решение, как правило, гармонично, оригинально, изящно (это обстоятельство подтверждают следователи и представители других творческих профессий),

• в интуитивно найденном решении можно обнаружить и средства его реализации (т е перспективу), а при желании и определенных навыках интуитивное решение можно подвергнуть логическому анализу и развернуть его в ретроспективу, т е предпринять попытку рассмотреть процесс поиска решения в направлении от результата к его истокам^

• интуитивное решение можно рационализировать логическими средствами"¹

Как сплав знаний и опыта, интуиция играет важную роль в формировании эмпирических прогнозов С ее помощью оценивается вероятность прогноза, она содействует выбору варианта прогноза и, что весьма важно, позволяет предположительно определить вероятность его реализации Поскольку прогноз — это вероятное знание, нет никаких препятствий использовать в качестве одного из его оснований интуитивную догадку, предположение, которое (как и всякое предположение) проверяется при реализации прогноза

Таковы важнейшие "инструменты" эмпирического предвидения, имеющиеся в распоряжении следователя