Самсон находит Валентину. Свадьба Гарланта и Ингины

 

Самсон возвращается в долину. Замечает он, что стоит там та позолоченная телега,
которую он уже видел. Рядом видит он, как карлик-дверг и некая женщина борются
не на жизнь, а на смерть. Самсон спешит к тому месту с обнаженным мечом. И когда
карлик-дверг видит это — возопил он во весь голос:
— Господин Самсон, не убивайте меня! Я буду вам служить верой и правдой, и не по
своей воле творил я против вас козни. Я все исправлю, о, ты, добрая женщина,
помоги мне!
Сейчас узнает Самсон свою воспитательницу, и подходит к ней, и приветствуют они
друг друга радостно. Она подводит карлика-дверга к Самсону и молвит:
— Даруй этому карлику-двергу жизнь, и отдай его мне, и может он нам еще
пригодиться.
— Вам больше пристало решать [касательно] его жизни, — сказал Самсон. Идут они к
телеге. Там внутри спит Валентина, и не знает она, что вокруг происходит.
Олимпия разбудила ее и молвила:
— Смотри, как мало понадобилось для того, чтоб тебя изловить.
А она отвечает:
— Где я? Эту телегу видела я поутру, и залезла я в нее, и заснула тотчас.
— Ну-ка, посмотри, кто тут рядом, — говорит Олимпия.
Затем поднимается она из телеги, и видит Самсона, и он ее узнает, обращаются они
друг к другу с приветствиями от самого сердца и нежностью; и долго длились их
поцелуи, и не меньше тысячи раз один поцеловал другого.
Олимпия говорит:
— Сударь мой, Самсон, — говорит она, — как обстояли ваши дела? Или же все далось
вам также легко?
Самсон начал рассказ и поведал, как паренек хитростью лишил его щита, а Галинн
меча, и каким образом произошла стычка, и как много было зубьев у капкана возле
леса на поляне: «и не все они отстали от моих ног».
— Я знаю, — говорит Олимпия, — что скверный вор Квинталин заманил тебя так же,
как его мать заманила вашу возлюбленную и обманом выманила все ее вещи. И тем не
менее, стала бы [Валентина] еще больше опозорена, если бы она оказалась одной
[из этих вещей]. Казалось [Квинталину] что это она была, когда [на самом деле] к
нему прибегали собака и кошка; и после того, этот скверный вор, подстерегал ее,
чтоб завлечь [к себе], и принудил этого карлика-дверга помогать ему.
Самсон спросил, собирается ли карлик-дверг исправить то, что он испортил своими
кознями, и он сказал, что охотно все исправит.
— Пойдем тогда к пещере, [в которой укрылся] Квинталин, и ты приведешь его в мои
руки, — сказал Самсон.
— Мне это не под силу, — сказал карлик-дверг, — ибо туда никто не может войти
из-за могучих чар.
Затем поклялся он быть верным Самсону.
Олимпия молвила:
— Было бы разумным отправиться в наш замок.
Они так и поступают, и лечит Олимпия Самсона.
Сейчас стоит вернуться к тому моменту, когда конунг Артус и его люди потеряли
Самсона и ищут его. И когда добрались они до той поляны в лесу, замечают они его
одежду и его самого мертвого, но лица его они признать не могут, ибо оно было
срублено, и считают все это большой утратой. Никто не знает причины
[произошедшего]. Прибыл туда ярл Финнлауг, и посчитал он это наибольшим
бедствием, и говорит, что вор Квинталин и его отец были причиной того. Перевезли
они тело домой, и устроили приличествующие похороны, и оплакивали его [смерть].
Однако невеста не очень убивалась. Многим это показалось странным. Тогда пир
превратился в поминки, и начались торжественность и развлечение. И на пятый день
этого пира попросил конунг Гарлант слова и молвил:
— Я желаю услышать, ярл Финнлауг, что вы ответите мне на то, если я попрошу руки
вашей дочери госпожи Ингины, которая из-за тяжкого телесного ранения лишилась
своего жениха, что мы бы желали золотом искупить, если б возможно было. Взамен
предлагаю я себя и свое королевство.
Ярл молвил:
— Хорошо сказано.
Но говорит, что желает выслушать ответ дочери.
Тогда ее позвали и сказали об этом предложении.
Она молвила:
— Странным кажется мне, насколько оказался недолог век Самсона, и [уже] другой
просит моей [руки] и сердца. Но не придутся вам по вкусу мои слова о том, что я
не жажду этого брака, хотя долгое время мое сердце предчувствовало, что моя
судьба будет более связана с Ирландией, чем с Англией. И соглашаюсь я с решением
моего отца относительно этой свадьбы.
Однако, чтобы ни говорили, закончилось все тем, что конунг Гарлант обручился с
Ингиной, и поминки превратились в [шумную] свадьбу; и не было там недостатка ни
в веселье, ни в радости или в каком-либо виде увеселенья. Прошла так неделя, и
отправился конунг Гарлант в постель со своей невестой Ингиной, а хёвдинги
получили достойные дары.