И никто никогда не расскажет, и никто рассказать не сумеет – отчего это сердце пылает, отчего оно вдруг холодеет?
- Не хами, Корвин! – вздохнула Нэлл. - Ты прекрасно знаешь, что Кристофер – не мой. А Рэй, между прочим, не игрушка. Он – отец Магды.
При имени «Магда» ворон тут же вспомнил свою покинутую даму сердца, и моментально засобирался обратно. Его дорогая Фиона тоже «осталась без присмотра» - и это это пугало.
- Что – даже чаю с нами не попьешь? – с улыбкой поинтересовался Рэй.
- Попьешь тут чаю – проворчал Корвин. – У вас чашки - битые. И кр-ровь на осколках…
- Какая кровь? – испуганно спросила ведунья. – Господи, а где же Ник?!!!
Рэй снова подошел к столу, повертел в руках большой осколок.
- Спокойно! Не надо волноваться! Мальчик – всего лишь порезался.
- Но его – нет! Он – исчез!!!
- Может быть, он просто ушел домой?
- Но у него НЕТ дома… - растерянно проскрипел Корвин.
Глава 22. А слова – больнее пули и страшнее во сто крат…
Невер стоял на, продуваемой всеми ветрами, полуразрушенной вершине башни и яростно оглядывался. Пленники исчезли без следа. Но чернокнижник, кажется, догадывался КТО и КАК помог им бежать. Он пристальным взглядом окинул окончательно развалившуюся крышу, присел и злобно хмыкнул, увидев следы копоти и глубокие борозды от когтей на холодных камнях пола.
- Проклятая летучая ящерица унесла вас, «дорогие»детишки, как и ту маленькую Крылатую дрянь! Но я за все с вами рассчитаюсь!
Бледное лицо колдуна перекосилось от злобы. Он хрипло дышал и срывающимся шепотом говорил сам себе:
- Трое Избранных! У меня в руках был верный ключ к господству над всей Вселенной! И что же? Глупые, жалкие дети отвергли мое предложение о совместном правлении этим никчемным миром ! Они выбрали Свет!
Невер скривился.
– Я устрою так, что они проклянут тот день и час, когда сделали свой ВЫБОР! Итак, мне остается один Избранный. Но каков ДАР этого мальчишки?
И как мне заполучить его себе? Так-так…
Чернокнижник уселся на груду обожженных кирпичей, которая осталась после посещения башни Фионой и застыл там в позе мыслителя.
– Этот выживший из ума старый пьяница, его родственник, помнится жаловался мне, что щенок не кричит и не плачет, когда он потчует его кнутом. Интересно… Это дурацкое упрямство – или причина в чем-то другом?
Может быть, он просто не чувствует боли?
Мерзкая усмешка скривила тонкие губы чернокнижника.
– Значит, Не Боящийся огня… Итак, ответ на один вопрос получен. Но как же мне переманить его на свою сторону?
Ледяной ветер взвыл сильнее, Невер прислушался. И отчетливо услышал, что в завываниях ветра слышны какие-то слова.
Колдун вскочил, резко взмахнул руками. Ветер стал просто невыносимым, от леденящего холода по каменным стенам побежали пятна инея. Серые тучи почернели и засветились призрачным зеленоватым светом. Внезапно все стихло.
Невер подставил открытую ладонь и в нее с жалобным звоном посыпались… крошечные хрустальные колокольчики. Чернокнижник торжествующе ухмыльнулся и сжал пальцы.
- «Я почти готова согласиться на все условия…»
- Девочка, тебе следовало сто раз подумать, прежде чем произносить вслух ТАКИЕ слова! Да еще, когда здесь вечно дует мой цепной ветер. Мой верный Норд! А теперь каждое твое словечко останется в моей копилке. И рано или поздно я пущу их в ход! Ты ужаснешься, когда узнаешь, КТО их услышит!...
Невер поплотнее запахнулся в плащ и начал неторопливо спускаться к подножию башни.
- Пожалуй, СЛОВО – самое главное оружие! – бормотал он. – Словом можно спасти, а можно и убить. Клинок – всегда однозначен, а у слова – тысяча оттенков. Оно может быть – горьким, кислым, сладким. Оно может заставить человека взять в руки оружие. А может, наоборот, уговорить его бросить..
Назначение моей Школы как раз и заключается в том, чтобы слова правильно приготовить и подать! Народ схавает все! Главное – объяснить: почему он живет плохо и в какой стороне – враги. А за колья эти идиоты схватятся сами…
И ведь это я о взрослых говорю! А с детьми еще проще! Клади в пустую голову все, что захочешь – и жди результат. Как говорится, чем поливаешь эти цветы жизни – то и вырастет. Главное, держать от них подальше всех этих поганых сказочников, поэтов и менестрелей!
О! Искушение словом – великая вещь! Сколько оно еще бед натворит! Во все века – и в любой стране! А уж в наше смутное время – и подавно!
Знать бы Неверу, что в эти же самые минуты Кристофер думал практически о том же самом. Вот только ход его мыслей был прямо противоположен!
Менестрель, закутанный в плащ по самые глаза, сидел в пограничной таверне со стаканом вина в руке и все никак не мог принять правильное решение. Друзья снабдили его документами на чужое имя. И он мог в любой момент выбраться из раздираемой междуусобицей страны. Но, почему-то все никак не мог на это решиться. Образ любимой женщины стоял у него перед глазами…
- Если я сейчас уеду, то уже никогда не смогу вернуться в Дауэр. Что станет с Ивонной?
- Да ничего не станет! – ответил ему внутренний голос. – Погрустит, поплачет и успокоится. Будет вспоминать тебя с легкой грустью. Думать, что никого лучше тебя у нее в жизни не было. А вот, если ты вернешься – на пару со своими проблемами – тут вариантов множество. Тебя станут разыскивать. И рано или поздно – найдут. И что тогда? Поспешное бегство? Бесконечные скитания? Ночевки в холодном лесу? А если у вас к тому времени родится ребенок?
Да Ивонна проклянет тебя!
- Точно проклянет! – согласился Кристофер. – И вот какого черта я не убил тогда проклятого герцога?!! Судьба давала мне шанс совершить настоящий мужской поступок. И никто бы не узнал – ЧТО между нами произошло. И никто бы – меня не разыскивал.
- Струсил? – ехидно поинтересовался голос.
- Нет. Просто посчитал, что бить лежачего – последнее дело.
- Ага! А этот «лежачий» встал, поубивал всех, кто мешал ему и преспокойно воюет себе с теми, до кого руки еще не дотянулись! Деревни – горят, народ - страдает. А ты, весь такой чистенький и благородный, к этому народу со своими песенками пристаешь! Да еще и обижаешься, что они тебя слушать не хотят. Это они еще не в курсе – что ты мог герцога убить, да не убил…
- Кое-кто – в курсе – вздохнул менестрель. – Мальчишка разболтал.
- Вот видишь – значит твои дела еще хуже, чем ты думаешь. Потому, что в текущей дурацкой войне ты виновен не меньше герцога.
Зачем кому-то твои слова о мире и любви? Когда всего-то и нужен был один единственный удар мечом? Ты сходи – объясни ход своей мысли какой-нибудь вдове с кучей ребятишек. У которых отца люди Грелла убили! Посмотрим, сколько ты проживешь?
Тут в таверну, весело гремя доспехами, на которых красовался герб герцога, ввалилась толпа солдат. Менестрель выругался, залпом выпил стакан вина,
и выбежал из таверны. Лютня осталась лежать на лавке в дорожном мешке – пребывая в сомнениях и растрепанных чувствах, Кристофер про нее даже не вспомнил. Скорее всего, солдаты пришли не за ним. Но проверять почему-то не хотелось. Менестрель потрогал - хорошо ли держатся на поясе ножны с кинжалом, надвинул шляпу на глаза и зашагал в сторону Дауэра.
Если бы кто-то сейчас оказался рядом, то услышал бы, что Кристофер, словно заклинание повторяет одну и ту же строчку: «Когда так просто сводит все концы удар кинжала, кто бы согласился?». Пьеса, в центре которой он очутился, была другая, но ход его мыслей был понятен – убить герцога – и дело с концом!
- Ты полагаешь, что это выход? – спросил Клаус и оглянулся на Эльзу. – Принеси нам еще вина, дорогая. Разговор с менестрелем у нас будет долгий.
Кристофер пожал плечами.
- А есть другие варианты? Если его поганое войско останется без головы, то и война прекратится.
- Ты уверен? А люди барона Розеншеда? Их ты куда денешь?
Они на радостях, что никто не оказывает сопротивления, просто займут город. Мы поменяем одного урода на другого. И выйдет, как в поговорке – «трудно выбрать между дураком и подлецом, особенно если подлец – еще и дурак".
ЧТО изменится?
- Ход войны – вздохнул Кристофер.
- Но не ее результат – возразил Клаус.
- «Но сколько раз ни приходилось биться, как ни была рука его тверда, не мог поэт ни разу стать убийцей и оставался жертвою всегда» - грустно сказала Эльза.
И поставила вино на стол.
- Из твоей баллады слова, между прочим.
- И что ты хочешь этим сказать?
- Только то, что ты опять не сможешь убить Грелла. Не такой ты человек…
- Я все равно убью герцога! – вскинулся менестрель. – Я виноват в том, что идет война!
- Мы тоже виноваты – вздохнула Эльза. – Мы бросили свою страну на произвол судьбы. И спрятались на этой ферме. Конечно, выращивать овощи гораздо проще, чем управлять государством. Но наше желание пожить обычной жизнью, к сожалению, оплачено чужой кровью. Пока мы тут спокойно отсиживались, мерзавцы почувствовали свою безнаказанность.
Мелкие стычки между баронами и герцогами переросли в большую войну.
И теперь наша страна переполнена гневом, обидами и оружием. А половина ее жителей даже не собирается вернуться к прежней жизни. Куда проще отнять у соседа дом или женщину, чем строить и завоевывать чье-то сердце…
- Все так и есть – согласился Клаус. – Вот только, как выбраться из этой беды, я пока не знаю. Но тебе, Кристофер, все равно не советую лезть в этот гадюшник. Давай просто допьем это доброе вино и ляжем спать. Если ты все равно собираешься вернуться в Дауэр, надо все хорошенько обдумать и собраться с мыслями и силами.
Он улыбнулся.
- Ивонна, наверное, уже все глаза проглядела! Когда уж вы с ней только поженитесь?
Глава 23. Знамя надежды давно распустили на тряпки. Беды чужие, живущие здесь, забывают…
Створки ворот так же бесшумно захлопнулись за моей спиной.
Я почти не почувствовал, как Замок взмывает вверх, лишь немного закружилась голова. Когда слабость прошла, огляделся по сторонам.
Теперь я стоял во внутреннем дворе замка. Плиты под моими ногами словно были отлиты из чистого золота. Вверх вздымались стены, сложенные из полупрозрачных огненно-золотых камней, горящих внутренним неугасимым пламенем. Немыслимо тонкие и хрупкие сверкающие шпили пронзали небесную синеву. Я растерянно поморгал, чтобы привыкнуть в этому блеску и великолепию и шагнул вперед. И услышал чьи-то гулкие шаги. Шаги по каменным плитам! Совсем, как в волшебном сне! Испугаться впрочем, я не успел. Высокий седой мужчина в камзоле бронзового цвета вышел из маленькой дверцы в стене одной из башен и решительно направился ко мне. Я замер на месте, соображая, ЧТО мне лучше сейчас сделать? Мужчина подошел ко мне и приветливо улыбнулся:
- Здравствуй, Николас.
От неожиданности я попятился.
- Не пугайся, мальчик – продолжал обитатель Замка. – Вот уже в течение долгого времени я слежу за тобой и, поверь, искренне сочувствую всем твоим переживаниям и злоключениям.
- Кто вы? – растерянно прошептал я. – Зачем вы следили за мной? И что это за место?
- Меня зовут сеньор Амфортас. Бывший рыцарь. А этот Замок - мой дом, мой небесный ковчег, дарующий защиту и возможность перемещаться во времени и пространстве. И мое проклятие!
Последние слова сеньор Амфортас произнес дрогнувшим голосом. Лицо его на миг исказилось, словно боль от застарелой раны внезапно дала о себе знать. Я озадаченно молчал, ожидая продолжения этой странной беседы. Бывший рыцарь овладел собой и со вздохом произнес:
- Пойдем со мной, Николас. Я расскажу тебе все.
Мы с обитателем замка долго бродили по его прекрасным коридорам и залам, украшенным золотой лепниной, сверкающим переливами янтаря и перламутра.
Я видел залы, словно ожидающие приема званых гостей, картины и гобелены на стенах, изображающих рыцарей, королей и прекрасных дам прошлых эпох. В оружейной галерее холодным блеском серебра светились заговоренные клинки и доспехи. А в обеденных залах столы ломились от обилия блюд, блестела ярко начищенная серебряная посуда, всюду жарко пылали камины…
Но пусты были все эти коридоры, галереи и огромные залы.
Лишь наши с Амфортасом шаги гулко отдавались под янтарными сводами.
После прогулки, во время которой бывший рыцарь все больше молчал, лишь изредка коротко поясняя мне название той или иной картины, или имя владельца волшебного клинка, мы вышли на небольшой ажурный балкон, и присели на мраморную скамью. Ясное небо над нами уже начало окрашиваться в закатные цвета. Внизу плотной пеленой лежали облака. Амфортас глубоко вздохнул и посмотрел на меня внимательно и печально:
- Ты, наверное, уже сто раз мысленно спросил себя, кому же принадлежал этот Замок и почему теперь он опустел?
Я кивнул, а сердце вдруг стремительно заколотилось от внезапно нахлынувшего волнения.
- Тысячу лет назад был создан наш Орден благородных рыцарей. Вступая в него, каждый из нас давал клятву не отступать перед злом, первым вставать на защиту Правды, защищать вдов, сирот, обиженных и бедняков. Рыцари Небесного Замка по очереди отправлялись в странствие по миру, чтобы совершать подвиги во имя Добра. Для этого нам была дарована вечная юность.
Старый воин говорил медленно и печально, смотря при этом куда-то вдаль. Словно перед его неподвижным взором проносились прекрасные и героические картины давно ушедшего прошлого.
- Но шли года, эпоха сменялась эпохой, а нас становилось все меньше.
Кто-то пал в неравной битве со злом. Были среди нас и те, кто предал Орден, перешел на сторону Тьмы. Но горше и позорней прочих оказалась МОЯ участь!
Бывший рыцарь почти выкрикнул эти слова. Он на мгновение прикрыл глаза, сжал кулаки. Потом устало провел рукой по лбу и продолжал:
- Потому что в какой-то момент я почувствовал, что все – безнадежно.
Мир не исправит один сумасшедший! Я сражался с силами тьмы, выходил в неравный бой против монстров и чудовищ. А потом те, кого я спас, норовили нанести мне удар в спину! И люди смеялись за моей спиной, называя меня «нелепым чудаком», «опасным безумцем»! Говорили, что времена мужества и благородства давно канули в прошлое, а может быть, их никогда и не было.
- «Скажи мне, гордый рыцарь, куда ты держишь путь? Ведь правды - не добиться, а смерть - не обмануть. Ступай же мимо, конный. В том нет твоей вины, что нам нужны Драконы, которым мы верны!»
- тихо произнес я строки из баллады Кристофера.
- Да, мой мальчик. Ты все правильно понял. Я сдался! Пожал плечами и махнул рукой на этот безумный, несчастный мир! И когда однажды, ко мне пришли люди, умоляя спасти их от очередного порождения тьмы, я сказал: «Нет! С меня хватит!
Разбирайтесь сами со своей бедой, а я - посмотрю со стороны, как у вас это получится!»
Бывший рыцарь опустил седую голову:
- В ту же ночь на меня обрушилось проклятие! Тени моих товарищей, погибших в справедливых боях, пришли ко мне и слова их были горьки и полны гнева:
- Ты предал все, за что мы сражались ! – говорили они.
– Опорочил нашу память! Ты, последний рыцарь на земле, предпочел трусливую и позорную участь стороннего наблюдателя, отказавшись от поединка со злом.
Что ж, да будет по-твоему! Отныне ты обретешь вечную жизнь и надежную защиту от любых бед. Но они же станут твоим проклятием! С этого мига ты обречен вечно скитаться по временам и пространствам.
Твой Небесный Замок будет возникать там, где льется кровь, где страдают невинные, где в огне войн и смут горят города и страны! Ты будешь слышать мольбы о пощаде, крики о помощи, будешь видеть слезы вдов и сирот.
И ТЫ НИЧЕМ НЕ СМОЖЕШЬ ИМ ПОМОЧЬ! Как и хотел, ты будешь наблюдатьсо стороны за страданиями людей, не имея возможности изменить их участь.
В ответ на эти слова, из моей груди вырвался крик отчаяния:
- Смилуйтесь, надо мной, братья! Ведь я всего лишь раз проявил слабость! Больше я никогда не отвергну, просящего о помощи!
- Нет тебе прощения! – сурово прозвучали слова приговора. – Но срок твоего проклятия миунет, когда наступит Черный Час Вселенной и четверо Избранных детей придут в этот мир. Ты должен будешь принять в Небесном Замке одного из них. Рассказать о своей горькой участи и предостеречь от неправильного выбора. Наделить силой и мужеством воина Света. И в час последней битвы прийти к нему на помощь, даровав заветный Клинок Небес. И только тогда ты будешь прощен и обретешь вечный покой!
Амфортас посмотрел на меня и грустно улыбнулся:
- Вот с тех пор я, неприкаянным скитальцем, мечусь меж землей и небом. Сердце мое разрывает на части вид людских страданий. Каждый крик боли тысячекратным эхом отзывается в моих ушах. Каждая капля пролитой на земле крови ранит мое сердце острее клинка. Но в тебе, мой мальчик, я вижу новую надежду на спасение этого мира! В тебе и в твоих друзьях.
Вы – светлые, бесстрашные сердца! Дружные, верные, честные! И яд равнодушия никогда не коснется вас! Я рассказал тебе горькую историю моей жизни. Пусть же она послужит тебе уроком, когда придет время выбирать, на чьей стороне сражаться. А пока иди, отдыхай. Завтра я начну учить тебя всему, что должен знать и уметь настоящий рыцарь.
Я поплелся в спальню, совершенно оглушенный рассказом старого воина. Конечно, на него обрушилось чудовищное проклятие! И все же, как говаривала порой Нэлл, все беды и войны на земле происходят от человеческого равнодушия. Так что, пожалуй, Амфортас несет свое наказание заслуженно. Но мне все равно его жалко, чисто по-человечески. И мне кажется, что он не совсем прав, когда называет себя Последним рыцарем на земле. Конечно, времена легендарных героев давно прошли, но разве обычные люди, которых я хорошо знаю, не способны на мужественные и благородные поступки? Кристофер отбил тогда у стражников бедную нищенку, а в видении Магды менестрель спас от смерти юного лучника.
Рэй защитил меня от Кирцелиуса. Я улыбнулся, вспомнив, как вредный кабатчик кубарем летел от него через двор. Да, в трудный час мои друзья вели себя, как настоящие рыцари! Наверно потому, что память о подвигах героев былых времен рождает новый подвиг.
С этой мыслью я провалился в сон.
Наутро Амфортас начал учить меня искусству боя на мечах. Кристофер когда-то показывал мне несколько приемов, так что кое-какой опыт в боевых искусствах у меня имелся. Я беспокоился о том, что пробуду здесь слишком много времени. А мне ведь нужно спасти Магду и Тэлли!
Но бывший рыцарь успокоил меня, сказав, что в Небесном Замке время течет иначе, и несколько дней здесь – это одна минута на земле. Впрочем, дней и часов я не замечал. От бесконечных упражнений и тренировочных поединков уставал настолько, что вечером, что-то наскоро сжевав, падал в постель и пытался поскорее уснуть. Но мысли о ребятах не покидали меня и во сне…
Вот так, в ночных тревогах о судьбах друзей и дневных тренировках проходило время. Но вскоре я стал замечать, что руки уже не болят от тяжести оружия, а спину больше не ломит по ночам. И в поединках, один на один, я все чаще начинаю теснить старого воина. А на лице Амфортаса появляется странная торжествующая улыбка. Так мог бы радоваться учитель, которого превзошел в мастерстве его ученик.
И вот, наконец, наступил день, когда клинок бывшего рыцаря, под моим сильным ударом, вырвался из его руки и со звоном полетел по золотым плитам внутреннего двора Небесного Замка. Амфортас снова улыбнулся и мне показалось, что в темных глазах воина блеснули непрошенные слезы.
- Близится час моего освобождения – прошептал старый воин. – Николас, мой мальчик, я научил тебя всему, что знаю сам. Теперь я постараюсь доставить тебя в Темные Земли так близко к башне Невера, насколько это возможно. Береги себя, Ники!