Неравнодушие многих юристов к этой тематике, однако, легко объяснить тем, что без товарности не может быть и права и защита товарности одновременно служит защите права

В рамках самого права свобода является аксиомой' и едва ли может быть объяснена. Для ее понимания нужно выйти, следовательно,за пределы права.

Ближайшим образом свобода —- это свобода выбора поведения. Очевидно, что это индивидуальная свобода, свобода индивида (лица^. Достаточно сложным и спорным остается вопрос о свободе общества в целом, но мы избавлены от необходимости его обсуждать, поскольку правовая свобода — это исключительно свобода лица, единичная, частная свобода. О ней и пойдет речь.

Свобода или случайность обычно противопоставлялись необходимости (закономерности). Это противоречие считалось Трудноразрешимым и попало в разряд проклятых вопросов. Наи^ более популярным способом снятия противоположности считалось, как известно, познание необходимости, позволяющей принимать хотя и свободные, но необходимые решения².

Шеллинг довел известные всем рассуждения до конца и заметил, что совершенная свобода, которой обладает Бог, исключает выбор³. Этот парадокс, который можно (и так будет правильно) понимать в том смысле, что человеческая (небожественная) свобода несовершенна и потому всегда предполагает выбор, таит в себе и иное толкование: любой субъект, узурпировавший божественность (например, тоталитарное государство), может запретить лицу выбор по тем основаниям, что единственные и необходимые решения уже найдены.

Практическая несостоятельность тоталитаризма совпала с нарастающей критикой классического детерминизма, о чем имеет смысл подумать, поскольку тоталитаризм всегда крайне враждебно относится к частной свободе, оправданно считая ее своим антиподом, а нам особенно потому, что им именно на этой почве были совершены титанические усилия по искоренению обмена и рынка.

' "...Удобнее считать,что свобода дана как факт сознания и что в -нее надо верить" (ГегельГ.В.Ф.Философия права. М.: Мысль,1990. С. 67).

Но приэтом единичное поведениевсе равнооказывается в стороне, ведь оно всегдаслучайно; в противном случае придетсяпризнать справедливость крайнего детерминизма, согласно которому любое частное событие(например, то, что вы читаете эту книгу) было предопределено в моментвозникновения мира.

Шеллинг Ф.В.Й. Соч. В 2 т. Т. 2. М.. 1989. С. 142. Аргументация кажется вполне корректной: если Бог совершенен, он не может ошибаться, каждое его решение совершенно. Но выбор предполагает несколько решений, из них одни будут менее, а другие более правильны. Однако Бог не может принимать хоть сколько-нибудь несовершенных решений; следовательно, свобода Бога лишена выбора.

Прежде всего вспомним, почему вообще ранее господство-вашее мировоззрение пыталось элиминировать рынок и право, Эта идеология, имеющая ясно прослеживаемые основания в духе просвещения, достигла высшей точки развития в середине прошлого века, на гребле впечатляющих успехов классических естественных наук, основанных на Ньютоновой механике, рисовавших картину мира, в которой любое событие однозначно определяется исходными условиями, в которой всюду царствуют "железная необходимость" и всеобщие бесспорные законы, когда при достаточной полноте знаний можно предсказать любое событие будущего'. И на самом деле, естествознание предсказывало — и предсказания сбывались. Трудно было в этих условиях не поверить, что можно исчислить, предугадать, рассчитать абсолютно все.

Обществоведение не имело никаких средств долго противостоять триумфу естествознания и занялось выработкой "естественно-научных методов" постижения человека и общества, отринув "противоестественные представления о какой-то противоположности между духом и материей, человеком и природой, душой и телом"², sl

Но как только обществоведение восприняло уверенность механистического естествознания в своих выводах, исполнилось пафосом научности, в новом качестве возродились древние утопии справедливого переустройства общества централизованной волей.

В основание новойутопии была помещена, как известно, точная схема будущего общества, чтовозможно лишь при уверенности в том, что вообще могутсуществовать точные расчеты и предсказания.

"Научность", кроме того, дала право настаивать на применении насилия к несогласным. Действительно, если заранее известно все, что произойдет, то любое сопротивление бес-осмысленно и вредно, а его подавление оправдано наукой.

¹ Неошибающийся Бог Шеллинга — точное отражение этой картины мира. В известном смысле это и Бог Эйнштейна,не играющий в кости (т.е. не ставящийсвои решения в зависимость от случая).

² МарксК., Энгельс.Ф.Соч. Т- 20. С. 4%.Никак нельзявинить в этом основателеймарксизма, если досих пор "подавляющее большинство социальных наук, в особенности экономика,все еще находятся во властимеханистической парадигмы". (См. предисловиеО, Тоффлера к кн.:Лрчгожын И., Стен-герс Э.Порядок из хпоса. Новый диалог человека с природой. М., 1986. С- 16.) Только в началеXX века, после открытииБольиманн и Гиббса, с термодинамикой стали считаться; только тогда исчезла почва дляпретензий на абсолютноезнание будущего, а тоталитарные утопии продолжали существовать лишь по инерции, правда оказавшейсяочень сильной.

В вычисленной картине будущего особое значение придавалось прекращению товарного обмена. Главным аргументом здесь было то, что товарный обмен — опосредованный, а лучше вести непосредственный, "прозрачный" обмен деятельностью. Можно, однако, предположить, что товарный обмен раздражал не только досадным отсутствием прозрачности, но и своим очевидно стихийным, "хаотичным", непредсказуемым характером. Было очевидным, что при наличии этой стихии устроить общество по "железным законам" затруднительно. Гигантские усилия были затрачены на то, чтобы обнаружить в товарном обмене пороки, в конце концов он был уличен в несправедливости как способ присвоения прибавочной стоимости'. Сама по себе аргументация была все же не так уж и важна. В любом случае устройство общества по придуманным законам обязательно потребовало бы прежде всего устранения рынка. Поэтому мы должны сейчас не разбирать доводы против товарности (в конце концов, жизнью уже доказана несостоятельность запретов рынка), а попытаться понять, правомерно ли строительство общества по заранее заданным схемам и правилам, ведь при этом первой жертвой всегда становится право.

Как уже отмечалось, уверенность в праве научно предсказать, точно рассчитать будущее общества коренилась в Ньюто-новом естествознании с его расчетом движения планет на миллионы лет вперед и неизменными законами, действующими вечно. Все погрешности и ошибки, возникающие при этом, были только следствиями недостатка исходных данных и неточностей в расчетах, т.е. в принципе были устранимы. Причинность понималась так, что при определенном воздействии на любой известный объект последует точно известный результат. Триумф науки как раз и состоял в том, что эти следствия все более и более точно рассчитывались и предсказывались. (Эта картина мира и была воспроизведена в марксистском "естественно-научном" понимании человека и общества.)

¹ Сразу отметим, что отношение к товару не было свободно от эмоций, питавшихся архаичным, дотоварным отталкиванием от рынка. (Немарксистские формы тоталитаризма (фашизм и др.) не скрывают это подсознательное неприятие рынка и цивилизации и даже не стараются его осознать, вполне удовлетворяясь возбужденными эмоциями. В этом главным образом и состоит их отличие от марксизма, как и связь с ним.)

На самом деле обмен товарами, совершаемый свободными лицами, всегда случаен, живо откликается на любые внешние Д»акторы, ему свойственны спонтанные реакции, стихийные возмущения, он ведет себя в точности, как явление природы, а природа лишена справедливости (по словам Платона, "справедливого вовсе нет по природе"; ему вторит Гегель: "Природа,- не может быть ни справедливой, ни несправедливой" {Гегель Г.В.Ф. Философия права. С- 107.).

Но с развитием термодинамики в течение всего нескольких десятилетий нашего века представления о природе и живом мире как части природы' кардинально изменились, что еще не всеми осознано. Выяснилось, что любая упорядоченность всегда сопровождается усилением хаоса, энтропии (т.е. необратимым рассеянием энергии в пространстве) в другой части Вселенной². Тем самым было поставлено под сомнение представление о равномерно действующем в линейном направлении, т.е. устремленном вперед, прогрессе³. Кроме того, оказалось, что лишь в некоторых, исключительных случаях отдельные объекты природы могут действовать как механизмы.

Это — замкнутые системы, не обменивающиеся с окружающим миром веществом и энергией. Только для этих систем можно составить точный сценарий их жизни и заранее предсказать все происходящие в них события. Время в этих системах обратимо, процессы могут идти в обратном направлении (движение маятника и т.п.). Но таких систем ничтожно мало в природе.

Большинство же объектов, в том числе все явления живой природы и, без сомнения, социальные системы относятся к открытым, т.е. обменивающимся вещеотром, энергией, информацией с окружающей средой. А это значит, что "любая попытка понять их в рамках механистической модели заведомо обречена на провал"⁴.

Далее, установлено, что любая закрытая система не способна к развитию, она постепенно приходит в состояние полного внутреннего равновесия, энергия в ней распределяется равномерно, всякое изменение прекращается, а если в ней берут

' А тем самым и о человеке, ведь уже общепризнано, что "в системе человек — природа первичное начало представлено природой" (Вейнберг ff-П. Человек в культуре древнего Ближнего Востока.М., 1986.С, 20). Традиция объяснения социальногоиз природы идет от древности до наших дней (вспомним, напр., Л. Гумилева).

² Порядок "создается локально за счет возникновения неупорядочен посети где-то в ином месте" (ЭткынсП.Порядок и беспорядок в природе, М.;

Мир, 1987. С. 126. В книге имеется отечественная библиография по проблемам термодинамикии синергетики намомент издания).

³ Этопредставление, хорошо известноенам из марксизма, как и других теорий, па самом делележит в основе христианства- В свою очередь, христианство заимствовалоего из первобытного мышления, "представляюшего округлое время и округлое пространство в виде обратно-симметричнойгармонии.Эта гармония достигается встречей и борьбой двух противоположных сил; катастрофаи гибель заканчиваются обратнымпереходом в возрождение" (Фрей-денбергО.М.Поэтика сюжета и жанра. М., 1997.С. 163—164). Как видим, при переходе от цикличности к линейности (прогрессу) замены обратной симметрии не нашлось, ноименно здесь сплелись все противоречия как познавательного и мировоззренческого плана, так и лично эмоциональные.

* См-предисловие О. Тоффпераккн.: Пригожим И., СтенгерсЭ. Указ-соч. С-17.

вверх инерциальные связи, то она переходит в режим функционирования, ведущий к гибели'.

В то же время открытая система развивается, меняется. Она находится в отличие от закрытой в состоянии неравновесия, что ведет к постоянному движению, изменению этой системы, в том числе к ее упорядочению. Все процессы в ней необратимы (представьте себе процесс жизни — самое яркое явление открытой системы), но именно необратимые процессы — источник порядка².

Наконец, одно из важнейших открытий И. Пригожина состоит в выявлении особой причинности, особой связи в живых, открытых системах. Он обнаружил, что элементы системы, функционируя в обычном режиме и подчиняясь обычной причинности, постепенно накапливают в себе отклонения, возмущения и переходят в режим флуктуации (колебания). Вся система, колеблясь, оказывается в так называемой точке бифуркации, откуда она должна начать новое движение, решительно изменяясь. Так вот, в этой точке бифуркации даже незначительное внешнее воздействие вызывает неожиданно мощный ответ всей, системы, но совершенно в непредсказуемом направлении, наступает результат, абсолютно неадекватный внешнему воздействию³. Это означает, что система, попав в точку бифуркации (а эту точку каждая система проходит многократно), ведет себя принципиально случайно, не подчиняясь известным образом причинности (детерминизму). Когда же энтропия достигает максимума, объекты ведут себя всецело случайным образом⁴.

Между точками бифуркации (пока система не накопила возмущений и не колеблется) действует обычная причин-

' См.: Пригожим П.. СтенгерсЭ.Порядок из хаоса. С. 270.

² См. тамже. С. 24—25.

³ Это позволяет понять, почему, например, в нашей прежней экономике, попавшей в ситуацию колебания (кризиса), крупные инвестиции (в_ частности, в сельское хозяйство) давали ничтожно малый результат или не давали его вовсе. Общество, оказавшись в точке перелома (бифуркации), уже не может адекватно отвечать на любые воздействия. По этой же причине попытки постепенных преобразований "малыми шагами" вызывали бурные спонтанные реакции (медленные реформы, видимо, уже невозможны в системе, достигшей точки бифуркации).

* Следуя философской традиции, нужно было бы сказать, что эти взгляды диаметрально противоположны строгому детерминизму, основателем которого считается Декарт. Но не все так однозначно и у Декарта. М. Мамарда-швили в "Картезианских размышлениях" особо выделял дискретность, прерывистость времени у Декарта именно в связи с причинностью. В нашем контексте эти мысли приобретают особое значение.

ность. Но как замечает И. Пригожий, невозможно знать точно, достигнута в данный момент точка бифуркации или нет'.

Принципиальное признание случайности как фундаментального принципа живой и неживой развивающейся природы³ (случайности нет лишь в не имеющих развития закрытых системах) коренным образом меняет взаимоотношения с наукой. Теперь уже никто не может претендовать на сколько-нибудь точное, достоверное знание о будущем, формулировать непреложные законы, в том числе "общественного развития"; можно говорить лишь о вероятности.

Случайность оказывается не помехой "грандиозным планам", которую нужно во что бы то ни стало искоренять, а естественным способом существования всякой жизни, спутником всякого развития и, главное, способом упорядочения любой системы.

Представлению об обществе как живой, саморазвивающейся системе в наибольшей степени отвечает опора его на рынок, товарный обмен³, который в этом отношении выступает и как живая, природная стихия, несомненно,подверженная случайностям. Через это множество случайностей система обменивается энергией с окружающим миром, именно эти локальные взаимодействия обеспечивают устойчивость системы, а не-ее | функциональная иерархия⁴. Теперь понятно, почему случайность — необходимый, существенный признак права⁵. Самый главный акт товарного обмена — договор — результат случай-

I Пригожин И,, Стенгерс Э.Указ. соч. С. 218—228, 346. ¹ Примечательно, что Э- Борыашенко, оспаривая некоторые мысли И.Прн-гожина о времени, отмечает все же, что "случай присущ мироустройству, анеявляется причиной нашего незнания начальных условий" (см.: Бурмашенко Э. Век в поисках времени // Знание—сила. 1994. № 4. С. 100).

' Тем самым речь идет и о праве.Сила и мошь права состоят, как известно, не в стоящем заним принуждении, а вточном отраженииим жизни, А поскольку речь идет о гражданском праве — в точности отражения товарного обмена.

⁴ ПригожийИ., Стенгерс Э.Указ. соч. С. 268. Для понимания роли товарного обмена к сутиправа оченьсущественно, что локальные взаимодействия имеют большеезначение, чем иерархия системы.

Поскольку "товарный обороттребует персонифицированного владельца" (Венедиктов А.В.Правовая природа государственных предприятий. Л., 1928. С. 41), то конкретно проблема выступаеткак случайность, представленная в свободе единичного(локального) субъекта, чьесвободное поведение оказывается решающим дляустойчивости системы.

⁵ Гегель отмечал "случайность и произвол права" (ГегельГ.В.Ф.Феноменология духа //Соч. Т- 4. М., 1959. С. 259). В другомместе он говорил, что в беконе "справедливость обретает характер случайности" (ГегельГ.В.Ф.Философия религии: В 2 т. Т. 1. М.. 1976. С. 121).

ности, произвола обменивающихся сторон. Как только договор пытаются навязать принудительно, право гибнет'.

Случайность в этом смысле, как легко убедиться, — (^юрма проявления частной свободы, свободы лица. Именно его право делать выбор, т.е. свобода и есть способ существования случайности. Следовательно, свобода лица обеспечивает связь всего общества как открытой, развивающейся системы с окружающей средой², опосредует обмен энергией по законам природы, наконец, свобода лица в акте товарного обмена (локальное взаимодействие) — способ обретения устойчивости системы, ее упорядочения.

Найденное в самом естествознании подтверждение бедности и поверхностности детерминизма позволяет понять многократно описанное крушение права, как только оно практически, а не в речах идеолога или пророка подчиняется иного рода внешней необходимости, становится из самоценности средством.

Предоставим место одному из таких описаний рассматриваемого нами процесса; "...союз естественного права" и религии прогресса пошатнулся тотчас, как последняя приняла жесткие историцистские формы, провозгласив свои "закономерные стадии", "диалектические отрицания", а главное — "неумолимую

Самьш очевидным образом случайность воплощена, конечно, в жребии. Но если вспомнить замечание Монтсня о том, что переходк республиканскойформе правления увеличивает роль жребия, мы можем заметить связь между формальным равенством (по этому признаку республика противостоит монархии. поскольку речь идет об эпохе Монтеня), а значит, и усилением правового начала, и официальным признанием случая впринятии решений.

¹ Например, известная по 60—80-м годам так называемая хозяйственно-правовая концепция, исходящая не только из принудительности самого актаобмена посредством "плановых предпосылок"— фондов, лимитов и т.п., нои из принудительного определения содержания договора, влекла резкоеограничение сферыдействия гражданского, основанногона свободе- права (всвое время в соответствующей дискуссии участвовали все видные юристы).Очень характерно, что хозяйственно-правовая концепцияисходила из понимания экономики как единого и, главное, замкнутогомеханизма, все действия участи иков*кйторого наперед известны и рассчитаны (иначе планутрачивал смысл).У.-Е. Хойер совершенно верно говорил о "замкнутой регулирующей системе, как этообосновывается в теории хозяйственного права"(см.; ХойерУ.-Е.Право к управление экономикой при социализме. М., 1988. С. 163).

Очевидно, что переход к замкнутой системе влечетотмену права(и случайности) и позволяет приступитьк единому жесткому централизованному регулированию. Но теперь такжеясно, чтозамкнутая система неизбежнодеградирует и обречена на гибель.