Причем чем ближе к эмпирии, фактаммы приближаемся, тем чаще и глубже этистолкновения, заставляющие постоянно поступатьсяодним принципом в угоду другому
Поэтому при высокой степени развития права, устойчивых юридических традициях роль рациональности и особенно философии права существенно снижается. Отшлифованная бесконечным повторением дел практика своим многовековым весом не позволяет колебаться лежащим в основе "краеугольным камням", сомневаться в которых становится равносильным попыткам обрушить громадное здание. И наоборот — неразвитое право, не уверенное в себе и своих основах, вынуждено апеллировать к разуму, выходить за свои неустоявшиеся пределы, чтобы убедиться в собственной состоятель-
ности. Но за пределами права его ценности утрачивают свое значение и нуждаются в рациональном доказывании, в философии права.
Современная ситуация предопределяет значение философии права, которая еще некоторое время будет необходимой при рассмотрении многих проблем. По этим причинам мы вынуждены обратиться и к философии собственности.
Признание универсальной роли товарного обмена в становлении цивилизации позволяет обратиться к взглядам Гегеля на право собственности, не сопровождая их дежурными выпадами антитоварного характера.
Если стоять на позициях товарности, изложенная в "Философии права" и других работах' концепция Гегеля остается во многих отношениях непревзойденной по стройности и связности.
Поскольку "понятие правапо своему становлению трактуется вненауки права"2, будемисходить из подтвержденнойсамойприродой,.как мы могли ужеубедиться, естественной свободы лица, неотыскивая иного содержания права в сфере правоведения.Полученное намипонятие согласуется с высказываниемГегеля о том, что "исходной точкой права является воля, которая свободна; так что свобода составляет еесубстанцию и определение и система праваесть царство осуществленной свободы"3, это вполне позволяети в дальнейшем опирать^сяна рассуждения этого философа.
"Чтобы не остатьсяабстрактной, свободная волядолжнапреждевсего дать себе наличноебытие, и первым чувственнымматериалом этого наличного бытия суть вещи,другимисловами, внешние предметы.Этот первый видсвободы есть тот,который мы узнаем как собственность^.
Итак, у Гегеля собственность возникает первой по той простой причине, что она связана с внешними предметами, внешним, неодушевленным миром, противостоящим воле (субъекту) и ближайшим к нему. Собственность есть в этом смысле "помещение воли в вещь"5, и тем самым лицо дает себе "внешнюю сферу своей свободы^. До такого "помещения" "внешнее
' Например,можно указатьна раннюю работу Гегеля "Система нравственности", вкоторой он уже доказывал,что "собственность выступает в реальностичерез множество состоящих в обмене лнц каквзаимно признающих друг друга" {ГегельГ.В.Ф.Политические произведения. М-. 1978. С. 300).
' ГегельГ.В.Ф-Философия права. М-, 1990- С- 60.
3 Тамже. С. 67.
' Там же. С. 94
3 Там же. С. 103.
"Там же. С. 101.
вообше — веи^ь, несвободное, безличное и бесправное"', т.е. находящееся вне разумной деятельности человека, вне права.
Далее Гегель разграничивает владение и собственность. Владение рассматривается как внешний акт, необходимый для реализации собственности (помещении своей воли в вещь). За-владение предполагает, что вещь была бесхозной, что означает "предвосхищаемое отношение к другим"2.
В этом отношении взгляды на завладение отличны от обычных для XVII—XVIII вв. робинзонад, хотя уступка английским мыслителям, выводящим владение и собственность из обработки (труда), и усматривается в замечании Гегеля о том, что "придание формы есть наиболее соответствующее идее вступ-' ления во владение"3.
Связь с другими лицами в задладении еще и в том, что субъективность "достигает объективности"4, воля становится выявленной для других.
"Пользование вещью при непосредственном ее захвате есть для себя единичное вступление во владение"5. Таким образом, пользование и владение также вступают в отношения взаимосвязи и перехода, которые, правда, не ведут к получению принципиально новых взглядов,
В пользовании обнаруживаются свойства веши, в том числе стоимость (у Гегеля ~ ценность). "Вещь в потреблении единична, определена по качеству и количеству и соотносится со специфической потребностью. Но ее специфическая годность, определенная количественно, одновременно сравнима с другими вещами той же годности... Эта всеобщность вещи... есть ценность вещи"6.
Если до сих пор изложение Гегеля не слишком отклонялось от традиционных теорий, то переход от собственности к договору весьма важен и характерен.
Суть подхода Гегеля в том, что договор — "опосредованная форма" собственности7, "Лицо, отличая себя от себя, относится к другому лицу, и оба обладают друг для друга наличным бытием только как собственники. Их в себе сущее тождество получает существование посредством перехода собственности
' Гег&иьГ.В.Ф.Философия права. С. 101.
1 Там же. С. 109.
3 Там же. С. 112.
^амже.С. 109.
д Там же. С. 116
Там же. С- 118-119
7 Там же. С. 94.
одногов собственность другого при наличии общей воли и сохраненииих права — в договоре'''.
Собственность "есть лишь для волидругого лица... Это опо-средование, заключающееся в том, чтоя обладаю собственностью ужене только посредством вещии моей субъективнойволи, а также посредством другойволи и, следовательно,в некоей общей воле, составляет сферу договора".
"Договор предполагает, что вступающиев него признают друг друга лицами и собственниками... момент признания в нем уже содержится и предполагается"2.
Итак, если "захват и внешнее владение всегда оказываются бесконечным образом более или "менеенеопределенными инесовершенными"3, непрочными и неполными, то в договоре собственность обнаруживается какполная, бесспорная и совершенная, становитсясобственностью длявсех, правом собственности, такчто договор —это форма собственности.
Этот взгляд решительно отличаетсяот ставшего обыденным и исходящегоиз позитивного законодательства представления, согласнокоторому правособственности вполне полноценнои без участия воли других лиц, без договора.
В этомотношении можно привестивоззрения автораклассической трудовой теорииДж. Локка, который считал, что по"закону разума" "разрешается,чтобы вещи принадлежалитому,кто затратил на них свой труд, хотя доэтого все обладали на нихправом собственности"4. В результате этого посредством
' Гегель Г.В.Ф. Указ. соч. С. 99. Ср.: "Претензия на роль я то же время означает се признание, наполнение этой роли социальным содержанием — утверждение индивидуального интереса хозяина веши. Это признание предполагает установление личной связи между контрагентами, в которой они реализуют собственную индивидуальность. Обмен социально значимыми ролями между такими лицами является результатом взаимного признания, со-апторства в создании срцинлыю значимого лица друг друга" {Дождев Д.В. Основание защиты владения в римском прайс. С. 160).
2 Гегель Г.В.Ф. Указ. соч. С. 128—129. Это абстрактное утверждение нашло неожиданное подтверждение самой прозаической эмпирией.Когда судом рассматривался спор между продавцом и покупателем, возникшийпотому, что покупатель отказалсяот оплаты купленной вещи, пока продавец не докажет, что был ее собственником, покупатель задал свой главный вопрос продавцу:
"Чем вы можете подтвердить свое право собственности?" Продавец, едва ли имея в виду "Философию прана", отчстил, однако, точно по Гегелю:"Тем,что вы обратились с предложением продать эту вещь именно ко мне".
3 Гегель Г.В.Ф. Указ. соч.С. 110.
^ЛоккД. Соч.: В Зт. Т. 3. М„ 1988. С. 278.
И. Кант оспаривает это суждение. Считая также, что "все люди до всякого юридического акта обладают правовым владением землей, т.е.имеют право быть там, куда природа к случаи их поместили", он, однако, считает,что юридический акт приобретения есть заилааение, occupalio. При этом труд для приобретения земли"не нужен, таккак специальные формы труда только случайны, они не создпют непосредственного владения" (Кант //..Метафизика нравов. Метафи-чнческпс начала учения о праве. СПб.: Изд-во П. Сойкина- 1903. С. 43).
труда человек "как бы отгораживает" свою собственность, прежде всего земельный участок, "от общего достояния"'. Однако со временем из-за тесноты и недостатка земли люди стали устанавливать границы, отгораживатьсяи, "таким образом, путем договора и соглашения утвердили собственность"2.
Так же считал и П. Лавров: "Пока вещей немного, а нас мало, мы не спорим"3.
Очевидно, впрочем, что такие взгляды, не всегда подтверждаемые исторически, да и логически, сталкиваются с непреодолимыми трудностями, как только выходят за рамки земельных отношений, причем на стадии распада общины.
Возможно, именно эти трудности, очевидное отсутствие универсальности трудовой теории, призванной объяснить универсальное понятие собственности, и стали одним из импульсов к созданию меновой теории.
Собственность у Локка — естественное состояние, предшествующее взаимодействию людей, а само это взаимодействие происходит лишь в результате тесноты, так что следует скорее вести речь не о взаимодействии, а об отгораживании, предполагающем лишь случайные, чисто внешние столкновения собственников. Договор в этом случае действительно факт сугубо произвольный и ничего не добавляющий к содержанию самой собственности4.
Отличие гегелевской концепции в том, что договор, взаимодействие воли противоположных субъектов, создает право собственности, которое до этого взаимодействия двух (по крайней мере) лиц еще не развернулось, не существует.
Следствия из теории Гегеля очевидны: собственность увязывается исключительно с обменом. Идея очень продуктивная,
'Локк Д. Соч.Т. З.С. 279.
1 Там же. С. 288.
В том же плане высказываетсяи Г.В. Вернадский, полагавший, что, "когдаколичество земли становится ограниченным;на нее устанавливается частная собственность" (Вернадский Г.В.Киевская Русь. С. 120). Но в любом случаесама по себе земельная теснота едва лиможет считаться первоисточником собственности хотя бы потому,что сначалавозникла собственность в отношениидвижимых вещей, а затем поуже существуюшей аналогии возникла собственность на недвижимость.
3 ЛавровП.Л.Очерки вопросов практической философии //Русская философия собственности. СПб.. 1993. С. 85.
В своих рассуждениях Дж. Локкопирался надоводы умозрительно-исторического характера.Поскольку намволей истории пришлосьпережить появлениерынка в реальности, мыможем заметить, чтов действительной историинезависимо от субъект» ыюго отношения к ней именно возрождение юридической собственности приводитк бурному строительству оград и заборов, а ненаоборот.
она имеет множество подтверждений в эмпирическом материале и еще больше фактов позволяет понять. (Например, хорошо объясняется специфика восточного общества, в котором неразвитый товарный обмен сочетается с переходными, "нечеткими" формами собственности.)
В конце концов, постоянно выполняемое всеми юристами обязательное упражнение на проверку соответствия принятого конкретного решения нуждам оборота в своей основе опирается именно на глубоко усвоенную прочную связь права с товарным обменом.
. Позитивное право также сориентировано главным образом на меновое происхождение собственности, ведь наиболее совершенным доказательством собственности остается именно ненарушенная цепь сделок по приобретению вещи, а не производство ее, которое имеет факультативное значение для обоснования титула и обычно требует усиления договором'.
Возражения против концепции "право собственности— договор" со стороны юристов могут последовать в принципе с довольно банальных позиций "преувеличения роли договора". Ведь реализация собственности именно в качестве абсолютного права происходит и при завещании, других односторонних действиях2 и, наконец, при уничтожении вещи. Здесь уровень аргументации, конечно, снижается, и только поэтому можно было бы ее проигнорировать, ведь общетеоретическое, философское обоснование собственности исходит из кардинальных свойств предмета, допуская привлечение периферийных уже
' Захват веши после распространения правосубъектностк на всех людей, в том числе чужеземцев, вовсе утратил значение актуального основания собственности и отзывается только при углублении в основы прапа, в генезис собственности.
] Здесь, ьюжет быть, парадоксальным образом возникает вопрос: связан ли договор с обменом? Ответ, конечно, очевиден.Тем не менее следует отметить всегда заметный особый статус односторонних договоров в праве. Особенно очевидной проблема представляете вв английском праве, где длительное сохранение древнейформы "договораза печатью"(specialty, deed) объяснялосьтем, что договор без "встречного предоставления" (valuable consideration), сам по себесомнителен и нуждается в дополнительном подкреплении,каким и служит форма "за псчатью".
Д.В. Дождсв замечает, что"чем эквивалентноеотношение по поводу веши, чембольше взаимность, темпрочнее этот режим совместнойпринадлежности. Степень соответствия принципам boni ct aequi, fides и amicilia определяет неактуальностьпознтивно-правояого регулирования такихотношений" {До-ждев Д.В. Основание зашиты владения в римском праве. С. 174.)Попутноотметив, что под "режимом совместной принадлежности"можно пониматьэмбрион, из которого развивалась собственность-договор,мы обнаруживаеммесь и то несовпадение позитивного и естественного права, котороевесьмасущественно для философии праваГегеля и пообще дляфилософии права.
по аналогии. Действительно, завещание (односторонняя сделка) предполагает вступление в наследство (вторая односторонняя сделка), а две односторонние сделки можно уже рассматривать как своего рода договор. (Кстати, проблема стипуляции, в которой подчеркнута пассивность одной из сторон, занимала Гегеля как раз в связи с его взглядами на собственность-договор.) Что касается уничтожения вещи, то во многих случаях это право ограниченно и т.д. Но дело в другом — трудность выявления сути собственности состоит в том, что в реальном законодательстве она везде выступает сама по себе, без связи с договором, наследованием и т.д. Да и договор у Гегеля — это не конкретный гражданский договор, а вообще волевое отно-, шение всех субъектов рынка друг к другу, — отношение, сутью которого является взаимное признание другого абсолютным собственником его имущества как предпосылка вступления с ним в отношения обмена (ведь невозможно же меняться с тем, кого я не считаю собственником).
Поэтому и критикаГегеля с позиций закона достаточно бесплодна и всегда будетприводить лишь к воспроизведению существующей структурыпозитивного законодательства без углубления всуть права.