Трансформация базальных комплексов: алгоритм 1 страница
Для начала коротко рассмотрим алгоритм трансформации базального комплекса тоналя на уровне описания (символьно-эмоционального и ментально-манипуляционного, согласно известным “кон-турам” Тимоти Лири). Трансформация комплекса происходит в следующем порядке:
1. Пристальное и всестороннее рассмотрение центрального символа комплекса (“созерцание-изучение”).
2. Вычленение основных компонентов описания центрального символа (символы, ситуации, эмо-ции — то, что является предметом толтекского перепросмотра).
3. Определение оппозиций вычлененным компонентам (нейтрали-заторов). В результате — созда-ние “альтернативного описания”.
4. Признание двух параллельно существующих описаний центрального символа и его компонентов (“равное приятие”). В результате — чувственно-эмоциональное открытие условности обоих видов описания.
5. Принятие центрального символа и его компонентов. Полное и безоговорочное переживание, до-ведение его до логического конца внутри переживаемого поля. (“Универсальный растворитель”.)
6. Полноценная трансляция принятого переживания на уровень чувства тела. (“Смещение точки сборки”.)
(1) Даже “пристальное созерцание” дается не так уж легко. Обычно тональ всеми способами бежит от актуального комплекса, от чувств, с ним связанных. С одной стороны — это известный анали-тикам психодинамический процесс, который можно назвать вытеснением или блокировкой. Если комплекс действует в поле осознания и бессознательного со всей свойственной ему мощью, блоки-ровка распространяется на обширные зоны личности. Не только на эмоции (как можно подумать), но и на поведение, включая стратегии выбора целей и ценностей, более того — на само воспри-ятие.
Существует система запретов на восприятие тех или иных явлений (объектов), которые внутри описания (психосемантически) связаны с ядерными компонентами базальных комплексов, вызы-вающих у субъекта чрезмерные переживания. Не стоит думать, что перцептивные запреты — это что-то из области экспериментальной психологии. Они сопровождают каждого из нас в повседнев-ной жизни. Надо лишь внимательно понаблюдать за собой, и вы откроете в своей психике эти странности.
Например, далеко не каждый способен разглядывать внешность покойника, лежащего в гробу, —аккуратно ли зашиты его губы, достаточно ли нарумянены щеки, не торчит ли где вата и т. п. Обычно родственники и знакомые бросают взгляд украдкой и просто отмечают, что труп на месте — можно начинать церемонию погребения. Исключение составляют специалисты из соответст-вующей конторы.
Человек вообще не любит рассматривать мертвые тела — даже животных (если он не мясник). Ес-ли попадается раздавленная грузовиком собака, не все потом смогут вспомнить даже цвет ее шку-ры.
Точно так же работает наше осознание, когда мы сталкиваемся с центральными компонентами комплекса ЧСВ или жалости к себе. Если вы встречаете прохожего, который болезненным образом обижает (оскорбляет) вас, то вы удивительно быстро забудете детали его внешности (зато испы-танную горечь запомните надолго). В экстремальных ситуациях запреты могут вызвать так назы-ваемое отрицательное галлюцинирование — иными словами, можно совсем не воспринять объект, связанный с негативным содержанием.
Для того чтобы приступить к работе по трансформации базального комплекса, его надо сначала хорошо рассмотреть. Это действие само по себе станет отрицанием, ломкой стереотипов работы внимания. “Обратитесь лицом к источнику своего страха”, — советовали древние. И это касается 70 не одного только страха. Взгляните в лицо злости, обиде и жалости, и вы поймете, что их физио-номии не менее уродливы. Принцип этого пункта трансформационного алгоритма можно сформу-лировать так: “Научитесь удерживать стабильное и осознанное внимание на предмете (области, явлении), от которого бессознательное привыкло отталкиваться”. Созерцайте его, а это значит — изучайте (ибо внимание требует пищи).
(2) Чтобы произвести правильное изучение (вычленение основных компонентов комплекса), надо исходить из простого положения: комплекс неоднороден, он имеет центр и периферию, более того — он имеет структуру (цепочки внутренних корреляций и взаимосвязей). В нем мы находим сим-
волы, ситуации и эмоции. Символы, как правило, — отражения __________импринтов (ранних или поздних).Тональ окружает символы сетью из понятий, представлений и ценностей (значимостей). Символом страха, например, может служить паук. Неважно, ядовитый он или безвредный, агрессивный или мирно сидящий в темном углу. Так или иначе, вы сначала испугаетесь и лишь потом будете разби-раться. Таким же символом может быть определенное выражение лица, темнота, кровь, высота и т. д. и т. п.
Если принцип устройства сети вам понятен, никакого труда не составит проследить, из какого символа выросло то или иное представление, та или иная ценность, мотив. Скажем, друг решил поделиться с вами чем-то очень личным, но он такой скромный, что повел вас в темную аллею (допустим, в вашем городе нет бандитов) или просто в темную комнату. Через небольшое время вы испытываете нервозность, вам хочется уйти (слушать приятеля вам уже неинтересно), он настаива-ет — в результате разгорается отчаянная ссора. Друг считает, что вам наплевать на его сокровен-ные переживания, вы считаете, что он — эгоист и глуп как пробка. Ситуация — банальная до пре-дела. А дело-то заключалось в темноте, которая для вас является символом страха. Из символа выросла эмоция, которая определила все ваши поступки в этот злосчастный вечер. Точно так же генерируются представления. Один и тот же фильм, который вы посмотрели в тем-ном кинозале и дома у телевизора, оставит разные впечатления. Это, как писал Лири, “роботизиро-ванное поведение”. Мы — роботы, только не знаем собственных программ. Из одного символа-импринта вырастает целый лес понятий, оценок, линий поведения. Целая об-ласть описания мира. Она принадлежит только нам и никому другому. Это — наше сокровенное, наша личная жизнь, за ней чаще всего не стоит ничего, кроме импринтов и условных рефлексов, про которые мы давным-давно успели позабыть.
Чтобы произвести правильный перепросмотр базального комплекса, необходимо всесторонне про-анализировать его. Чем ближе подбираетесь вы к ядру комплекса, тем больше препятствий. Это —моменты так называемого “необъяснимого забывания”. Обратите внимание на такую простую штуку: каждый день мы забываем не менее 10 — 15 % всех полученных впечатлений, и это в слу-чае целенаправленного перепросмотра. Обычный человек забывает почти половину. Всякий раз, когда наша неуловимая и капризная память встречает символы и ситуации, привязан-ные к трем базальным комплексам, приступ склероза неизбежен. При этом важно иметь в виду, что ситуации и поведение остаются в памяти намного чаще — это банк опыта, без которого человек не может обойтись: пропадают из памяти символы, т. е. триггеры (включающие механизмы). Мы час-то помним, что именно сделали, куда пошли, помним, что разозлились или обиделись, испугались или продемонстрировали презрение, — мы не помним, ПОЧЕМУ это сделали. Каков был перво-толчок, ЧТО в единый миг вывело нас из равновесия?
Когда вы впервые открываете для себя источник, это почти откровение. Ибо символ-импринт —ключ ко всему связанному с целой гаммой эмоций и отреагирований, областью поведения. Запом-ните его раз и навсегда, внесите его в список фундаментальных идей вашей уникальной личности. Ибо это — только ваше, оно работает только для вас и только одним определенным способом. Это — основа вашего личного тоналя.
Ситуации и эмоции относительно просты для перепросмотра. Обычно есть всего лишь несколько цепочек события и несколько вариантов эмоционального отреагирования, связанных с символом-импринтом. Составляя список личной истории тоналя, вы без труда заметите их и поместите в от-дельную рубрику. Только не надо думать, что тональ прост и механистичен. Страх смерти может вызывать не один лишь страх, но и злость, агрессию, ненависть, обиду, отвращение и др. Главное — обнаружить триггер. Жизненные ситуации демонстрируют нам буйное разнообразие в заданных границах. Точно так же отвечает на это тональ, Ты посягаешь на то, что мой страх не достоин страха (вдумайтесь)? Получи в ответ мой гнев. Ты полагаешь, что моя скромность недостаточно скромна? Получи оскорбление, моя жалость не адекватна? Получи презрение. Человек удивительно сложен внутри собственной, самодельной конструкции. И он же удивительно прост, когда мы открываем главные принципы его механистичности. Если вам удалось не только всмотреться в ядро комплекса, но и расписать ситуации и эмоции, с ним связанные, — это уже половина дела.
(3) Сама Трансформация комплекса начинается лишь с третьего пункта. Здесь мы только начинаем понимать, с чем реально придется иметь дело. Ибо перед нами появляется картина, которую необ-ходимо вывернуть наизнанку.
Для начала вернемся к энергетической модели и вспомним, что всякая эмоция (как и всякая рабо-та) — есть энергия. Она куда-то движется (у нее есть импульс), она во что-то превращается (у нее есть цель). Обычный человек — это существо эмоций, и именно эмоции определяют, тратит он энергию или сохраняет ее, излучает или поглощает. Как вы догадываетесь, самой энергии совер-шенно все равно, куда двигаться. Она подчиняется нашим командам, а команды человека суть ко-манды семантические (прежде всего), команды описания мира. Потому всякое описание, пока мы не достигли Свободы, нуждается в альтернативном описании, способном нейтрализовать пагубные последствия обыденного описания человека. Дон Хуан для этой цели предложил Кастанеде причудливое описание магов. О нем следовало бы написать от-дельное исследование, но я этого делать не стану — просто потому, что описание магов самостоя-тельной ценности не имеет. Оно исполняет роль нейтрализатора: предлагает вместо страха смерти “смерть-советчицу”, вместо чувства собственной важности — отрешенность, вместо жалости к се-бе — безжалостность. “Магическое описание” прекрасно справляется со своей ролью, оно все объ-ясняет (в той мере, в какой это необходимо начинающему толтеку). Более того, оно предоставляет по-своему замечательный миф об Орле и миф о магическом отряде. Все перевернутые ценности жизни находят для себя новое — вполне комфортное — место. А теперь задайте себе вопрос устраивает ли вас новое комфортное положением Нам нужны оппо-зиции (противоположности) — это понятно. Нам нужны новые смыслы и ценности. Но разве со-временный толтек всерьез полагает, что существует Орел, мимо которого он должен проскочить~ После всех размышлений о Непостижимой Реальности, которую Кастанеда с таким пафосом на-звал “темным морем осознания”? После всех признаний об относительности и исключительной прагматичности толтекский знаний?
Уверен, мы прекрасно отдаем себе отчет в дидактичности и, если хотите, психотерапевтичности сообщений Хуана Матуса (Кастанеды). Мы просто нуждаемся в модели, которая сняла бы проти-воречия и ограничения человеческих представлений о себе и Мире. Нам нужны оппозиции — об-разы-символы, которые убедительно покажут нам несущественность страха смерти, чувства собст-венной важности, жалости к себе. Эти образы могут быть разными. Их роль — служить нейтрали-заторами.
Это — этап трансформации базальных комплексов. Мы используем идеи, концепты лишь потому, что обратиться напрямую к чувствам не способны. Человек слишком далеко ушел от фундамента 72 собственного описания. Сегодня он способен обратиться к чувственному фону лишь при помощи глубокого аутотренинга или гипноза. Поэтому мы придумываем идеи. Если мы отказываемся от страха смерти как непродуктивного и энергоемкого образования в собственной психике, то нужда-емся в таком образе смерти, таком символе, что породит бесстрастие, свободную активность, но-вые возможности разрешать ситуации и при этом не тратить энергию, а сохранять ее.
Если мы хотим отказаться от чувства собственной важности, то проще всего принять идею равно-
ценности всех вещей и явлений Мира, разговаривать с растениями, извиняться перед муравьем,
думать о том, что Земля — живая, и всегда помнить, что ее огромные нужды бесконечно важнее
наших маленьких потребностей. Нам непременно надо знать, что все люди имеют право быть та-
кими, какими __________они стали, что “Знание не распространяется”, оно “просто живет”. Ведь если Знание
распространяется, то каждый, не принявший его, — человек второго сорта? А эта мысль никак не может сочетаться с безупречностью толтекского воина. Вот почему дон Хуан не признавал ника-ких гуру, “учителей жизни” и прочих энтузиастов от духовности. Мир всегда такой, каким он и должен быть. И улитка сама переползет через дорогу, и ученик сам окажется перед Нагвалем. Ни-кто не распространяет Знание. Это — мудрость подлинной Трансформации. Нельзя с помощью воспитания избавить учеников от базального комплекса. Это — парадокс описания. Так или иначе, последователи просто придут (и никого не спросят), а Знание будет доступно искателям, ибо тако-во их намерение. Но трансформант не свяжет себя с их судьбой — его задача иная, Итак, список оппозиций составлен. Он всегда проще, чем то, от чего он отталкивается. Покой, бес-страстие, доброжелательность, неприятие — все это простые эмоции. “Смерть-советчица” или “смирение воина” — намного проще, чем длинные списки реагирований на опасности или разно-образных врагов. Тональ, вступив на путь Трансформации, упрощает себя. Ибо его Большой Мир, как бы он ни был разнообразен, — проще и однородней мира человеческого, социального, где вся-кий пустяк становится предметом специальных страстей и длительных переживаний. По этой самой причине я не стану приводить здесь примеры альтернативного описания. Во-первых, они чрезвычайно субъективны, во-вторых — сводятся к ряду универсальных символов, которые ничего не скажут теоретику. А практик в таком списке не нуждается. Единственное, что здесь важно отметить, — альтернативные символы нового описания должны стать чувствами. Как правило, идеи и символы не становятся чувственными переживаниями, и это прекрасно знают психологи-практики. Пока идея существует на рациональном уровне, она остает-ся предметом ментальных спекуляций, и не более того. Для нашей целостной психики она, можно сказать, вовсе не существует. Ибо человек тысячелетиями манипулирует образами собственной мысли и как правило, не исходит из этого материала, когда начинает чувствовать или действовать. Толтекские маги поступали самым простым образом — заставляли ученика принимать раститель-ные психоделики и на этом фоне впечатывали в его сознание новые символы, обеспечив их необ-ходимым эмоциональным аккомпанементом. Это же делали последователи йоги или дзэн, вынуж-дая учеников годами переживать измененные состояния сознания. Однако новые видящие могут сделать то же самое без химических агентов и без специальных медитаций. Они либо сбивают точ-ку сборки своими нагвальскими приемами, либо вынуждают адепта к измененному реагированию, используя символьную манипуляцию. Если первый способ нам недоступен, то мы в полной мере можем использовать второй — и именно такой символьно-ментальный способ рассматривается в приведенном здесь алгоритме трансформации комплексов.
Именно на уровне символов — на уровне семантики, того поля значений, которые мы сами для се-бя сформулировали, связали другими значениями и ассоциациями, — возможно говорить об аль-тернативном описании. Список самых элементарных оппозиций отчасти уже приводился. Напри-мер:
страх — бесстрашие
тревожность — покой
обида — бесстрастие
гордыня — смирение
злоба — доброжелательность
зависть — радость за всякое живое существо
жалость — безжалостность
Это даже не список, а только наброски. Проблема в том, что всякая черта личности, получая в про-цессе межличностных взаимодействий подкрепления и неприятия, способна вырасти в отдельную структуру. По дороге она переплетается с иными базальными комплексами, что превращает внут-риличностное пространство в почти непроходимый лес. Взять, скажем, пару противоположных ка-честв: “уверенный в себе — скромный, застенчивый”. Она может быть простой и иметь в своем корне единственный базальный комплекс — например страх смерти или чувство собственной важ-ности. Но эта же пара оппозиций может происходить из адской смеси импринтов и рефлексов са-мого разного происхождения. Конечно, последовательный перепросмотр рано или поздно препа-рирует эти джунгли. Я могу назвать лишь общие ориентиры, симптомы, категории и признаки —детали всегда останутся вашей личной тайной, а значит — и спецификой личного пути. На более высоком уровне, где обитают абстракции, возникают две фундаментальные оппозиции, которые содержат в себе все:
обусловленность — свобода
эго — безличность
“Свобода” и “безличность” — окончательные условия психоэмоционального бытия дон-хуановского воина. То и другое подразумевает выход из социальной игры, который возможен, как считают многие, уже за пределом человеческого вида. Это “святость”, это великие души (махатмы) и даже “вочеловечивание Высшей Силы” (аватары). Пессимисты полагают, что речь идет о невоз-можном. Т. Лири, в частности, написал: “Духовные призывы трансцендировать эго тщетны. Это существует точно так же, как и любой другой уровень сознания. Как существует карма. Мы можем лишь поставить сознание эго “в центр” и увидеть его реальное взаимодействие с остальными на-шими “я”. “Социальное эго” ужасно тривиально по сравнению с “атомным я”, “генетическим я”, но в этом и состоит великая мистификация игры в космические прятки, в которой “социальное эго” сумело завоевать такую огромную и бесполезную власть, что ему оказалось под силу отправить все остальные наши “я” в дальние уголки сознания. Так что помолимся: всемогущее эго, отпусти меня! Освободи! Всемогущее эго, разреши моим глазам видеть!”
Но эго не нуждается в “растворении” или “трансцендировании” — даже ради тотальной Транс-формации существа. Эго нуждается только в изменении, Ведь речь идет о структуре психоэмоцио-нальных содержаний, которая обслуживает чувство нашего отдельного и уникального “Я”. Как уже многократно было сказано выше, путь толтеков не ставит целью растворение субъекта. Путь магов призывает сохранить отдельное “Я” в таком виде, чтобы оно обрело свободу и бессмертие. Значит трансформант по-прежнему нуждается в эго.
Просто эго безупречного воина имеет слишком мало общего с твривиальным эго социального че-ловека. Безличность, о которой мы говорим в рамках толтекской безупречности, — это способ-ность переживать собственное “Я”-как-оно-есть, без оценок и “оценщиков”, вне условий и ограни-чений, вне эмоций или чувств, порождаемых биосоциальной стихией, суть которой всегда — кон-куренция, борьба за выживание, и в дальнейшем, за лидерство. Иными словами, битва за социаль-ную роль.
Понять простую вещь — эго способно реализовать себя вне социума, его мнений, оценок и навя-занных отношений — мысль, выходящая за пределы мировоззренческой парадигмы нынешнего мирового тоналя. Древняя индуистская мантра “Я есмь” (Ахам асми), цель которой заключалась в постижении себя вне условностей социального и биологического мира — такая простая и как бы очевидная, — сак” по себе настолько изменяла структуру человеческого эго, что йоги не могли смириться с европейским понятием эго. Они отделили “Я” от эго, ибо находили между ними очень мало общего.
И все же мы должны понимать, что йоговское “Я” — тоже эго. Тот самый Атман, который есть Брахман, — новое чувство себя, сополагающего собственную очищенную суть с тайфуном миро-вых энергий, А потому безличность, достигнутая в результате специальных медитаций, — тоже личность. Она предстает в новых, чистых и прекрасных одеждах, она — как верховный жрец и высший судья в человеческом мире, но так и не превратилась в сверкающую птицу или молнию, отправленную к Солнцу через бездны пустого и безразличного космоса. Это — эго, оно просто пе-реродилось, как гусеница превращается в бабочку. И нет у нас права называть ее, например, “Бо-жественным присутствием”, если мы не хотим воспоследовать за мировыми религиями. Давайте говорить “превращенное эго” или “трансформированное эго”. Пусть эти неуклюжие сло-восочетания напоминают нам о родине — о той колыбели, из которой мы выбрались, чтобы отпра-виться в полет. Если же слово “эго” вызывает у вас неприязнь, подумайте, отчего это произошло? Нет ли здесь внушения — того самого социального гипноза, который превращает нас в марионе-ток, провозглашая замечательные ценности “свободного общества” и “нового сознания”?
(4) Допустим, чудесное свершение осуществилось. Перед нами два описания — социальное и ма-гическое. При нормальном развитии событий одно из описаний автоматически принимается как базовое, второе — как дополнительное. Это стереотипно, а потому неверно. Почему это так? Базовое описание всегда бессознательно принимается как основа для энергообме-на нашего целостного существа с целью функционирования и выживания. В общем, это — разви-тие уже имеющейся ситуации. Безо всякой магии мы имеем два описания — явь и сновидение. Из-лишне говорить, что явь неизменно побеждает даже в том случае, если ваши сны отличаются не-обыкновенной осознанностью и посещают вас каждую ночь.
Тональ не принимает их как равноценные. Оппозиция “основной — дополнительный” (по поводу режима перцепции) — типичный стереотип распределения внимания и энергии; можно сказать, это — наша базовая структура. Мало ли чего там привидится! Можно поесть мухоморов или принять ЛСД, можно курить марихуану или опиум — что это меняет в нашем существовании? Да ничего. Ибо внимание в самом раннем детстве обучено воспринимать иные режимы реагирования и вос-приятия как отклонения.
Это — основа нашей ригидности. Сколько подобных примеров мы наблюдаем в среде начинаю-
щих духовных искателей! Они усердно и непрерывно практикуют безупречность, не-делание и
сновидение, они самозабвенно предаются сталкингу — но результатов нет и быть не может. По
простой и понятной причине: их тональ не принимает альтернативное описание как равноправ-
ное основному. Если вы под действием галлюциногена встречаете на улице союзника, можно под-
вергнуть __________его допросу с пристрастием, узнать что-то полезное, и все же — через 12 часов вы снова
здесь, среди неизменных социальных существ. Более того, вы сами вновь становитесь ими. Психоэнергетическое объяснение этому феномену очевидно: точка сборки входит в резонанс с ок-ружающими нас представителями вида. Действие химического агента закончилось, он метаболи-зировался, а давление собратьев не иссякает. Но что толку от подобных объяснений? Цель толтека, идущего по пути безупречности, — найти внутренний механизм растождествления с теми цепями, что влекут нас в исходное положение.
Намерение и остановка внутреннего диалога — вот эти механизмы. Мы не можем в одночасье пе-рейти в иную парадигму мироощущения, но мы способны остановить себя в момент отождест-вления. Мы можем не пустить символ-импринт и прилагающийся к нему сценарий реагирования-поведения внутрь. Пусть вся эта машина останется за порогом. И магическое описание пусть также побудет за порогом. Дайте нам отдохнуть, сделать паузу, чтобы понять, насколько они условны и по большому счету равноценны.
Это открытие должно быть чувственно-эмоциональным. Ибо умственные откровения такого же масштаба ничего не дают, кроме глубокого удовлетворения по поводу собственной интеллекту-альной свободы и способности допустить то, чего никогда не видел и не испытывал. Для нашего психического пространства ментальные символы — пустое место. Мы нуждаемся в переживаниях, в эмоциональных порывах и чувствах. Разве можно ментально познать бесстрашие, смирение или безжалостность? Их можно просто назвать и положить на полочку в колоссальный архив, где хранятся, помимо всего прочего, “зеленые человечки”, “Атлантида” и, например, “кате-горический императив” Канта.
Одна лишь “чувственность”, “эмоциональность” принимается в расчет. Живой и непосредствен-ный опыт — вот в чем мы нуждаемся.
Когда альтернативное описание обусловливает наши поступки, когда мелкие тираны получают достойную отповедь, а злые собаки улепетывают от нас со всех ног — вот когда можно говорить о бесстрашии. Мир ответит нам должным образом, если мы не разговором, а прямым действием вы-нудим его к этому.
Переход из одного описания в другое не должен вызывать затруднений. Они равноценны, они оди-наково функциональны. Здесь ни в каком смысле не участвует воля, а потому, строго говоря, это не сталкинг. Это переключение внимания — не более значительное, чем быстрый переход с одного языка на другой (допустим, вы — полиглот).
(5) Следующий пункт Трансформации относится к так называемым “высшим этапам”. Он связан с измененными режимами восприятия (в частности, с видением и сновидением), но сказать о нем необходимо.
Его сущность (принятие центрального символа базального комплекса и его компонентов) связана не столько с переживанием как таковым, сколько с таинственным высказыванием дона Хуана о “пути сердца”. Ибо принятие — это не переживание. Это — исключение из картины мира иных способов поведения и реагирования. Можно сказать, это — воплощенная магия. Вспомните, как Хуан Матус говорил про себя и своих соратников: “Мы не можем отказаться от пути воина, пото-му что иначе мы умрем”. Загадочное и фаталистическое высказывание. Оно кажется изрядным преувеличением или кастанедовским “поэтизмом”. Но это не так. Усиленное осознание (в том числе с помощью сновидения и видения) показывают толтеку, что ни-какого выбора у него нет. То есть у него есть масса частных выборов, есть множество вариантов конкретного разрешения той или иной ситуации. Однако с Пути сойти он уже не в состоянии. На этом этапе он окончательно понимает смысл выражения “я отдан Силе, что правит моей судьбой”. Ибо дон-хуановский маг становится частицей универсального Намерения. Никакие альтернатив-ные описания не помогут ему сбежать от воли безличных энергетических ли. Он обречен на безу-пречность. Это состояние можно назвать “универсальным растворителем” — потому что намере-ние абстрактного растворяет комплексы личной истории и базальные комплексы вида.
(6) Полноценная трансляция принятого переживания на уровень чувства тела — не что иное, как переход тональной энергии на весь объем человеческого кокона. Это стабильное и необратимое смещение точки сборки. Частично это происходит еще здесь — в мире первого внимания, но ос-
76 новная Трансформация (уже не эго и не базальных комплексов, а целостного существа) — содер-жание последних шагов к “окончательному путешествию”.
Энергетические потоки универсального намерения, видение эманаций — все это так влияет на психический мир, что повседневный, социальный человек просто перестает существовать. С ними трудно иметь дело, с ними — великими Трансформантами, которые отправляются в Неведомое —практически невозможно общаться.
Безупречность лишает этих сверхлюдей последней шелухи социальности. Они чересчур просты и жестоки. Они видят так много, что не могут выделить из Большого Мира крохотные интересы сво-их собратьев, их ничтожные эмоции. Не стоит думать, будто они надменны или способны на обду-манную жестокость. Это иной психологический тип — необыкновенно великодушный, терпимый, любопытный и чувственный.
Но что между нами общего, если они чувствуют всем телом “толчки” Земли или миграцию неорга-нических существ через наш диапазон восприятия? Что мы можем сказать друг другу? Толтекские маги, достигшие Трансформации, холодны и далеки для нас — социальных “челове-ков”. Более того, они пусты и слишком абстрактны, ибо им нечего нам предложить. Это другой вид. Они подобны звездам — каждый школьник знает, как они далеки и огромны, сколько энергии бушует внутри этих раскаленных сфер... Тем не менее судьба звезд — Космос, а мысли их длятся иногда миллионы лет — что нам сказать друг другу?
Так и толтеки. Они уходят, мы остаемся. Их намерение прекрасно и непостижимо, как и их судьба. Ну а наша судьба — проста и банальна. Настолько банальна, что порой спросишь себя: а стоит ли называть себя Человеком?
Глава 3. ТРАНСФОРМАЦИЯ СТРАХА СМЕРТИ.
МЕРТВЫЕ ВОИНЫ”.
«Смерть вызывает тревогу, потому что затрагивает са-
мую суть нашего бытия. Но благодаря этому происходит
глубинное осознавание себя. Смерть делает нас лично-
стями. «
Хайдеггер
«Прикосновением смерти завершается всё, и всё, чего она
коснулась, становится Силой. «
Карлос Кастанеда
Начнем с главного базального комплекса, корня человеческой формы — со страха смерти. Психология страха смерти — одна из самых интригующих тем в изучении внутренней жизни чело-века. Она неисчерпаема и так же плохо поддается изучению, как все базальные феномены психи-ческого бытия — сон и сновидение, внимание и восприятие, воля и мышление. О смерти размыш-ляли древние мудрецы и религиозные пророки, ей посвятили тома философы как древних, так и новейших времен — от Платона и Пифагора до Киркегора, Юнга и Грофа. Страх смерти был и ос-тается предметом пристального интереса со стороны психотерапевтов, изучающих “феномен Че-ловека” в его целостности — как, например, В. Франкл или Э. Кюблер-Росс с описанием “стадий встречи со смертью”.
Однако, если в прежние века отношения человека со смертью наталкивали мыслителей на подлин-ные шедевры мудрости, то в последнее время эта проблема, как и все, касающееся экзистенции, по большей части рассматривается богословами и учителями жизни. Современная наука предпочитает отделываться общими рассуждениями, заимствованными у великих предков, либо топтаться во-круг частностей, которые именуют эмпирическими исследованиями. Смерть, как и Жизнь, хранит свою Тайну, и наше отношение к смерти в полной мере отражает извечное остолбенение человека перед непостижимой Реальностью.