XXIX Кровь героев
Антифон с ужасным предчувствием наблюдал из верхнего окна, как его гость ушел. Он повернулся к очагу, где на тарелке остывала копченая рыба и кукурузные лепешки. Царевич, чавкая, съел немного рыбы и запил ее глотком крепкого вина, сладкого и густого. Страх Антифона немного прошел, но знал, что он вернется. Царевич попался в собственную ловушку.
Ему всегда нравился Агатон, он им восхищался. Хотя братья родились от разных матерей, они были почти ровесники и дружили с детства. Они даже были похожи внешне – у обоих были светлые волосы и голубые глаза. Гости мега-рона часто путали троих старших сыновей Приама – Гектора, Агатона и Антифона. Царевич поморщился, вспомнив слова Приама: «Они похожи внешне, но совершенно разные по характеру. Запомните: Гектор храбрый, Агатон хитрый, а Антифон глупый!» Его гости засмеялись из вежливости, а царь, холодно улыбаясь, наблюдал за реакцией мальчиков.
Антифон знал, что РѕРЅ РЅРµ глупый. Р—Р° прошедшие РіРѕРґС‹ царевич РїРѕРЅСЏР», что РѕРЅ умнее, чем большинство людей, которых РѕРЅ знал. Рменно Антифон первым догадался, что выгодней
поставлять РІРёРЅРѕ РёР· Лесбоса, чем выращивать виноград РІ северной части РіРѕСЂРѕРґР°, которая лучше подходила для пастбища. Продажа хороших лошадей РІ страны РїРѕ всему Зеленому РјРѕСЂСЋ принесет Приаму больше прибыли, чем торговля РІРёРЅРѕРј. Рменно Антифон предложил осмотреть царскую казну Рё составить перепись СЃРѕРєСЂРѕРІРёС‰ РЅР° египетских папирусах СЃ помощью РїРёСЃСЊРјР°, заимствованного Сѓ хеттов.
Однако Приам со своим жестоким чувством юмора сделал Полита своим советником, а толстого Антифона назначил отвечающим за лошадей. Царевичу отлично было известно, что люди смеялись, слыша, какую должность он занимает; очень немногие пытались это скрыть. Прошло много лет, прежде чем Антифон смог оседлать лошадь.
Царевич СЃРЅРѕРІР° подошел Рє РѕРєРЅСѓ Рё посмотрел РЅР° тихую улицу. Р’ отличие РѕС‚ большинства царских сыновей РѕРЅ Р¶РёР» РІ Нижнем РіРѕСЂРѕРґРµ, поближе Рє пекарям, торговцам РІРёРЅРѕРј Рё сыродела. Каждый вечер после короткого СЃРЅР° РѕРЅ выходил РЅР° улицы, чтобы побродить между палаток СЃ едой, выбрать самые спелые финики Рё сладкие медовые РїРёСЂРѕРіРё. РРЅРѕРіРґР° Антифон шел РЅРµ спеша РІ дальнюю часть РіРѕСЂРѕРґР°, РіРґРµ молодая женщина РїРѕ имени Фалея продавала кусочки граната Рё грецкие орехи, глазированные медом. Ему было тяжело ходить так далеко, РЅРѕ царевич РЅРµ РјРѕРі ехать верхом или РІ палантине, потому что боялся, что лошадь его РЅРµ выдержит, Р° палантин сломается. Рто СѓР¶Рµ случилось однажды РґРІР° РіРѕРґР° назад. Ему РґРѕ СЃРёС… РїРѕСЂ было стыдно, СЃ тех РїРѕСЂ Антифон больше РЅРµ ездил РІ палантине. РќРѕ стыд – ничто РїРѕ сравнению СЃ тем, что РѕРЅ чувствовал сейчас.
Когда ему стал известно о заговоре против царя, он с энтузиазмом присоединился к нему. Приам был тираном, а свержение тирании было почетной миссией. Царь собирал налог со всех доходов в городе. Антифон, зная о богатстве Приама, лучше остальных понимал это. Дети в нижнем городе голодали зимой, рабы умирали от изнеможения на полях летом, а сокровищницы Приама разрывались от золота и драгоценностей, покрытых большим слоем пыли. Гектор сказал бы в защиту отца: «Да, царь может быть жестоким, но он никогда не скупится на защиту города». Но Антифон знал, что это было неправдой. Фессалийским наемникам мало платили, и городским инженерам до сих пор не приказали укрепить западную стену. После смерти Гектора он больше не будет закрывать глаза на стяжательство Приама. Агатон попросил Антифона присоединиться к заговору, потому что разглядел в нем способности, необходимые для реорганизации системы управления города, возобновления союзов с соседними царствами, разработки системы защиты города. Последние несколько дней царевич не спал, строя планы, до глубокой ночи представляя себе будущее Трои после смерти отца. Но сегодняшняя встреча с Агатоном разрушила его надежды и повергла в отчаяние.
Сегодня ночью, брат. Ты должен держаться подальше от дворца.
– Ты хочешь убить его после пира в честь похорон Гектора?
Агатон покачал головой.
– Во время. Мои фракийцы получили приказ убить всех наших врагов.
Антифон почувствовал, как у него в груди образуется пустота.
– Всех наших врагов? Каких врагов? Ты говорил, что нанял Карпофоруса убить нашего отца.
Агатон пожал плечами.
– Таков был РјРѕР№ первоначальный замысел, РЅРѕ его РЅРµ РјРѕРіСѓС‚ найти. Подумай, брат. Убийство отца будет только началом. Диос Рё РјРЅРѕРіРёРµ РґСЂСѓРіРёРµ начнут строить планы Рё заговоры против нас. Разве ты РЅРµ понимаешь? Р—Р° этим последует гражданская РІРѕР№РЅР°. Некоторые РёР· правителей прибрежных государств присоединяться Рє нам, РґСЂСѓРіРёРµ последуют Р·Р° Ди-РѕСЃРѕРј. – РћРЅ РїРѕРґРЅСЏР» СЂСѓРєСѓ Рё медленно сжал ее РІ кулак. – Так РјС‹ сокрушим РёС… всех, Рё РўСЂРѕСЏ сохранит РјРёСЂ СЃРѕ всеми СЃРІРѕРёРјРё соседями.
– Ты сказал, всех наших врагов. О ком ты говоришь?
– Только о тех, кто может выступить против нас. О тех, кто смеялся, когда отец издевался над нами. О тех, кто хихикал за нашими спинами. Около сотни человек. О, Антифон, разве ты не понимаешь, как долго я ждал этого момента!
Затем он посмотрел в глаза Агатона и впервые постиг глубину ненависти сводного брата.
– Подожди! – в отчаянии закричал Антифон. – Ты не можешь впустить фракийцев во дворце! Они – варвары! Что будет с женщинами?
Агатон засмеялся.
– С женщинами? С такими, как Андромаха? Холодными и надменными. Ты знаешь, что она сказала? Я не могу выйти за тебя, Агатон, потому что не люблю тебя. Во имя богов, я с удовольствием посмотрю, как мои фракийцы будут ее насиловать. Они выбьют из нее высокомерие. Она не будет уже такой гордой после этой ночи.
– Ты не допустишь этого! Нельзя, чтобы троянцы убивали детей царя! Как их потом будут уважать в городе? Убийцы будут сидеть в местных тавернах, рассказывая, как они перерезали горло троянскому царю?
– Конечно, ты прав, брат, – согласился Агатон. – РўС‹ думаешь, это РЅРµ приходило РјРЅРµ РІ голову? Как только фракийцы РІРѕР·СЊРјСѓС‚ дворцовые стены, РїСЂРёР±СѓРґСѓ наши СЃРѕСЋР·РЅРёРєРё. Рменно РѕРЅРё СѓР±СЊСЋС‚ тех, кто будет внутри мегарона.
– Наши союзники? О чем ты говоришь?
– Микенское войско высадится после заката. Наши союзники убьют наших врагов.
Антифон сидел очень тихо, пытаясь осознать услышанное. Отец рассказывал об Агамемноне, который строил огромные флотилии и спрашивал его о планах микенского царя. Теперь все ясно. Микенцы обманули Агатона. Он будет царем только на словах. Настоящая власть будет находится в руках Агамемнона, и он будет использовать Трою как базу для вторжения на восток.
Он посмотрел на Агатона новыми глазами.
– О, мой брат, – прошептал Антифон. – Что ты наделал?
– Наделал? Просто то, что мы планировали. Я буду царем, а ты – моим советником. РТроя станет сильнее, чем когда-либо.
Антифон ничего не сказал ему. Агатон сидел, спокойно наблюдая за ним.
– Ты еще со мной, брат? – спросил он.
– Конечно, – ответил Антифон, но не смог посмотреть брату в глаза, произнося эти слова. Снова воцарилось молчание. Затем Агатон встал.
– Ну, меня ждет много дел, – сказал он. – Я увижу тебя завтра. – Агатон подошел к двери, оглянулся со странным выражением лица. – Прощай, Антифон, – произнес он тихо.
Антифон задрожал, вспомнив этот момент.
На улицах было тихо, тени удлинились. Антифон посмотрел на стены верхнего города, сверкающие золотом в лучах заходящего солнца. Царевича охватило отчаяние – теперь он ничего не мог поделать. Если он пошлет письмо Приаму, то обнаружит свое участие в заговоре, и ему будет грозить смерть за измену. Рдаже, если он выберет эту судьбу, как ему добраться до царя? Агатон контролировал все доступы во дворец, и – кто знает – сколько воинов он подкупил.
Царевич подумал о людях, которым суждено умереть сегодня ночью. Больше сотни человек собралось на этот пир. Там будет Полит, Геликаон и Диос. Одно лицо за другим проплыло перед его глазами. Да, многие из них – как заметил Агатон – смеялись над жирным Антифоном. Многие улыбались, когда Приам насмехался над Агатоном. Но в основном, это были хорошие люди, преданные Трое.
Царевич посмотрел вверх на холмы, на дворец Геликаона с каменными лошадьми у ворот. Он не мог видеть охрану, но по суете у ворот можно было судить, что Геликаон сейчас в своей резиденции. Антифон глубоко вздохнул. Его собственная смерть не имеет значения по сравнению с ужасом, который ждет невинных людей во дворце. Тогда он решил послать сообщение Геликаону. Счастливчик сможет добраться до царя. Антифон тяжело подошел к двери и позвал своего слугу Тхоас. Царевич увидел светловолосого фракийского воина, который склонился над телом Тхоаса и вытирал кровавый нож о тунику старого слуги. А двое других стояли у двери с мечами в руках.
Антифон знал, что его собираются убить. В этот момент словно солнце вышло из-за туч, и страх покинул его. Всю свою жизнь он жил с этим чувством – страхом разочаровать своего отца, страхом перед неудачей, страхом перед отказом. Теперь страха не было. Его глаза встретились со светло-голубыми глазами фракийского убийцы.
– Он был моим слугой, – тихо сказал Антифон, показывая на мертвого Тхоаса. – Простой человек с добрым сердцем.
– О, хорошо, – ответил фракиец с широкой улыбкой. – Может, он послужит тебе, толстяк, в Подземном мире.
Плавно двигаясь, убийца приблизился к Антифону. Он был молод и, как и многие фракийские воины, с твердым и жестоким взглядом. Антифон не двинулся с места. Фракиец остановился.
– Ну, с таким количеством жира ты не можешь бежать, – сказал он. – Ты хочешь молить за свою жизнь?
– Я не буду ничего просить у волосатого фракийского козла, – холодно бросил Антифон.
Глаза убийцы сузились, и со злым ревом он бросился на царевича. Антифон сделал шаг ему навстречу, парировав своим левым плечом удар ножа, а правой рукой дав противнику в челюсть. Лишившись опоры под ногами, фракиец сначала ударился головой о стену, а потом упал на землю. Другие воины вытащили свои мечи и бросились на Антифона. С рычанием он побежал им навстречу. Меч угодил царевичу в бок, кровь окрасила его просторное голубое одеяние. Схватив противника, Антифон нанес ему сокрушительный улар по голове. Тот зашатался, наполовину потеряв сознание в железных объятиях царевича.
Антифона пронзила боль. Другой фракиец напал сзади Рё ранил его РІ СЃРїРёРЅСѓ. Вытащив меч, убийца отвел назад СЂСѓРєСѓ для следующего удара. Р’СЃРµ еще РЅРµ отпуская оглушенного убийцу, Антифон обернулся, швырнув его товарищам. Фракиец отступил РІ сторону. Антифон, шатаясь, сделал шаг вперед. Меч фракийца полетел вперед Рё РїСЂРѕРЅР·РёР» Р¶РёРІРѕС‚ царевича. Кулак троянца СѓРіРѕРґРёР» РїСЂСЏРјРѕ РІ РїРѕРґР±РѕСЂРѕРґРѕРє противника, РѕС‚ этого удара мужчина отлетел РІ стену. Упав РЅР° РѕРґРЅРѕ колено, Антифон подобрал меч. Выпрямившись, РѕРЅ блокировал жестокий удар Рё перерезал мечом горло противника. Рто был неудачный удар, потому что РѕРЅ РЅРёРєРѕРіРґР° РЅРµ умел хорошо обращаться СЃ мечом. Лезвие поранило щеку фракийца, разрезав РєРѕР¶Сѓ Рё поцарапав щеку, Рё вошло РІ челюсть. РЎ булькающим РєСЂРёРєРѕРј тот СЃРЅРѕРІР° бросился РЅР° Антифона. Отступив назад, троянский царевич РІРѕРЅР·РёР» меч РІ РІРёСЃРѕРє противника, убийца зашатался, сделал шаг вправо Рё наполовину упал. Антифон нанес ему еще три удара, последним попав РІ яремную вену.
Последний убийца попытался встать. Антифон побежал к нему. Воспользовавшись коротким мечом как кинжалом, он ударил в ключицу противника. Фракиец издал ужасный крик и упал на спину, меч так глубоко вошел в него, что снаружи торчала только рукоятка.
Одежда Антифона промокла от крови. Царевич чувствовал, как кровь бежит по его животу и спине. У него сильно закружилась голова. Медленно он подошел к первому фракийцу. Подобрав кинжал мужчины, царевич присел рядом с убийцей, потерявшим сознание. Антифон взял его за доспехи и перевернул на спину. Мужчина застонал и открыл свои бледные глаза. Антифон приставил к его горлу кинжал.
– Ртот толстяк, – сказал РѕРЅ, – троянский царевич, РІ нем течет РєСЂРѕРІСЊ царей Рё героев. РљРѕРіРґР° ты окажешься РІ Гадесе, то можешь извиниться перед Тхоасом. РўС‹ можешь передать ему, что толстяк высоко ценил его.
Глаза фракийца расширились, и он захотел что-то ответить. Антифон вонзил кинжал в его горло, затем вытащил и стал наблюдать за фонтаном крови, бьющим из ужасной раны. Затем он уронил нож и, шатаясь, попятился. Царевич прислонился к двери. «Прощай, брат», – сказал Агатон. Антифон понял, что увидел в этом последнем леденящем душу взгляде. Агатон покинул его дом и послал своих фракийцев убить его. А почему нет? Он же приговорил к смерти остальных своих братьев.
Потекла кровь. Антифон закрыл глаза. Он не боялся темной дороги. На самом деле, его удивило собственное спокойствие. Царевич подумал о Гекторе и улыбнулся. Удивился бы он, увидев, как я расправился с тремя убийцами? Затем он снова подумал о заговоре против Приама, его сыновей и советников.
РЎ огромным трудом Антифон встал РЅР° РЅРѕРіРё. Шатаясь, РѕРЅ прошел РІ задние комнаты РґРѕРјР°, надел длинный плащ РёР· серой шерсти Рё обернулся РёРј, чтобы РЅРµ было РІРёРґРЅРѕ кровавых пятен. Затем царевич медленно вышел через сад РЅР° Р±РѕРєРѕРІСѓСЋ улицу. РћРЅ РЅРµ РјРѕРі видеть камни мостовой. РС… окутывала дымка, как туман РЅР° реке Скамандр РЅР° рассвете. РћРЅРё шатались, СЃ каждым резким шагом угрожая исчезнуть РІ темноте. РљРѕРіРґР° РѕРЅ наклонился, боль РІ Р±РѕРєСѓ Рё СЃРїРёРЅРµ усилилась, РЅРѕ СЃ тихим стоном Антифон заставил себя сделать еще РѕРґРёРЅ шаг. Затем еще РѕРґРёРЅ.
РР· его ран сильно текла РєСЂРѕРІСЊ, РЅРѕ плащ скрывал раны. Немногие люди, которые встретились ему РЅР° улицах, РЅРµ задерживали РЅР° нем взгляда. РћРЅРё думали, что РѕРЅ РїСЊСЏРЅ или слишком толстый, чтобы идти РїСЂСЏРјРѕ, поэтому отводили глаза РІ удивлении Рё смущении. РџСЂРѕС…РѕР¶РёРµ РЅРµ заметили кровавые следы, остававшиеся после царевича. Добравшись РґРѕ РІРѕСЂРѕС‚ дворца Геликаона, РѕРЅ постоял секунду РІ тени каменных лошадей. Антифон увидел слугу, идущего через внутренний РґРІРѕСЂ Рє главному РІС…РѕРґСѓ, Рё позвал его. Слуга узнал царевича Рё побежал туда, РіРґРµ РѕРЅ прислонился Рє РїРѕРґРЅРѕР¶РёСЋ РѕРґРЅРѕР№ РёР· статуй.
Помоги мне, – попросил Антифон, не зная точно, произнес он эти слова вслух или про себя.
Он потерял сознание, затем почувствовал руки, которые подхватили его и попытались поднять его. Но им не удалось. Слишком большой вес.
Открыв глаза, Антифон посмотрел вверх и увидел сильного, широкоплечего чернобородого человека, который возвышался над ним.
– Нам придется отнести вас внутрь, – сказал египтянин.
– Геликаон… я должен поговорить с… Геликаоном.
– Его здесь нет. Дай мне свою руку.
Антифон поднял руку. Несколько слуг подошли сзади. Затем египтянин взял его за руку, потянув вверх. Поднявшись на ноги, Антифон тяжело навалился на египтянина, и они медленно пошли во дворец Геликаона. Только внутри дворца у царевича подкосились ноги, и египтянин опустил его на пол. Мужчина опустился рядом с ним и вытащил нож.
– Ты собираешься убить меня? – спросил Антифон.
– Кто-то уже пытался это сделать, друг мой. Нет. Я послал за лекарем, но мне нужно осмотреть твои раны и остановить кровотечение. – Он разрезал одежду Антифона. – Кто это сделал с тобой?
Царевич чувствовал себя так, словно он падает с большой высоты, и попытался ответить. Лицо египтянина поплыло перед глазами.
– Предатели, – пробормотал он. – Собираются… убить всех. – После этих слов он погрузился во тьму.
РђСЂРіСѓСЂРёРѕСЃ тихо сидел РІ саду храма, натирая СЃРІРѕРё доспехи старой тряпкой. Доспехи были старыми: некоторые РґРёСЃРєРё были повреждены, Р° РґРІРѕРµ СЃ левой стороны вообще были утеряны. РћРґРёРЅ РёР· РґРёСЃРєРѕРІ разбился РѕС‚ удара секиры. РђСЂРіСѓСЂРёРѕСЃ РІСЃРµ еще РїРѕРјРЅРёР» тот удар. Молодой фессалийский РІРѕРёРЅ бросился РЅР° строй микенцев Рё СѓР±РёР» РґРІРѕРёС… РІРѕРёРЅРѕРІ. Фессалиец был высокого роста, широкоплечий Рё бесстрашный. РђСЂРіСѓ-СЂРёРѕСЃ прыгнул РЅР° него, РїРѕРґРЅСЏРІ высоко щит Рё вытянув меч. Фессалиец отреагировал превосходно, упав РЅР° РѕРґРЅРѕ колено Рё ударив секирой РїРѕ щиту. Ртим ударом РѕРЅ сломал РђСЂРіСѓ-СЂРёРѕСЃСѓ РґРІР° меча Рё разрезал Р±С‹ его РіСЂСѓРґСЊ, если Р±С‹ РЅРµ старые доспехи. Несмотря РЅР° жестокую боль, РђСЂРіСѓСЂРёРѕСЃ продолжил сражаться, нанося смертельные раны своему противнику. РљРѕРіРґР° битва окончилась, РѕРЅ нашел умирающего фессалийца Рё сел СЂСЏРґРѕРј СЃ РЅРёРј. РћРЅРё разговаривали Рѕ Р¶РёР·РЅРё, Рѕ приближающемся урожае Рё хорошем РѕСЂСѓР¶РёРё.
Когда короткая война окончилась, Аргуриос отправился в Фессалию, чтобы вернуть секиру и доспехи этого человека его семье, в поместье в горной долине. Медленно и с огромной заботой Аргуриос полировал каждый диск. Сегодня он собирался идти к Приаму и хотел выглядеть как можно лучше. Микенец не ждал особого успеха от этого предприятия, и мысль о том, что его могут лишить общества Лаодики, заставляла его сердце биться быстрее от страха. «Что ты будешь делать, – думал он, – если царь откажет?» – спрашивал он сам себя. По правде говоря, Аргуриос не знал ответа на этот вопрос и постарался отогнать от себя эти мысли.
Почистив доспехи, микенец РІР·СЏР» шлем. Шлем был сделан РёР· единого РєСѓСЃРєР° Р±СЂРѕРЅР·С‹. Подарок царя Атрея. Рзнутри РѕРЅ был РѕР±РёС‚ кожей, чтобы предотвратить любой удар. Ртот шлем сослужил ему хорошую службу. РљРѕРіРґР° РѕРЅ смотрел РЅР° него, то удивлялся мастерству кузнеца. Понадобилось РјРЅРѕРіРѕ недель, чтобы придать форму этому шлему, отлить высокую голову Рё нащечники. РћРЅ слегка коснулся пальцами гребня РІ том месте, РіРґРµ РІРѕ время разных церемоний находился плюмаж РёР· РєРѕРЅСЃРєРѕРіРѕ хвоста. Рто место было испорчено РёР·-Р·Р° непогоды Рё требовало ремонта. РђСЂРіСѓСЂРёРѕСЃ осторожно протер шлем. Если Р±С‹ РѕРЅ РЅРµ был РІРѕРёРЅРѕРј, то ему Р±С‹ хотелось изучать мастерство кузнеца. Мечи должны быть острыми, РЅРѕ РЅРµ слишком С…СЂСѓРїРєРёРјРё; шлемы Рё доспехи делают РёР· более РјСЏРіРєРѕР№ Р±СЂРѕРЅР·С‹, чтобы отражать Рё направлять удары. Р’СЃРµ зависело РѕС‚ того, РІ какой пропорции Рє меди добавлено олово.
Наконец, отполировав шлем РґРѕ блеска, РѕРЅ отложил его РІ сторону Рё занялся поножами. РћРЅРё были РЅРµ очень хорошего качества. Рто был подарок царя Агамемнона Рё доказательством его расположения Рє РђСЂРіСѓСЂРёРѕСЃСѓ.
Микенец был занят делом, когда заметил Лаодику, идущую между деревьями. На ней было платье золотистого цвета с широким поясом, отделанном золотом. Волосы девушки были распущены, а ее улыбка обрадовала Аргуриоса. Отложив ножные латы, воин встал и побежал, чтобы обнять ее.
– У меня хорошее предчувствие сегодня, – сказала она. – Я проснулась этим утром, и все мои страхи исчезли.
Взяв ее лицо в свои руки, он поцеловал ее. Они стояли какое-то время, молча. Затем девушка посмотрела на его доспехи.
– Ты хочешь хорошо сегодня выглядеть, – заметила Лао-дика.
– Хотел бы я увидеть себя твоими глазами. Последний раз, когда я видел свое отражение: это был мужчина, расцвет которого уже остался позади, с суровым лицом неправильной формы и седеющими волосами.
Потянувшись, она легонько ударила его по щеке.
– Я никогда не видела более привлекательного мужчину. Никогда. – Лаодика улыбнулась ему. – Здесь очень жарко. Возможно, нам следует пойти в твою комнату, там прохладнее.
– Если мы пойдем в мою комнату, тебе еще долго не будет холодно, – ответил он.
Лаодика засмеялась и помогла ему собрать его снаряжение. Затем они пошли через сад. Позже, когда они лежали обнаженными на узкой кровати, Лаодика рассказала любимому о предстоящим пире.
– Там совсем не будет женщин, – сказала она. – Главная жрица Афины будет вести отдельную церемонию в женских покоях. Она очень старая и скучная. Мне это не интересно. Тебе будет гораздо интересней. Певцы и поэты будут восхвалять Гектора, а сказители рассказывать истории. – Внезапно она поморщилась, прижав руку к губам. Лаодика заплакала. Аргуриос ее обнял. – Я все еще не могу поверить, что он мертв, – сказала девушка.
– Он был героем. Боги с радостью встретят его на великом пиру.
Она села и вытерла слезы с глаз.
– Кассандра расстраивает всех, говоря, что он вернется, восстав из мертвых. Гекуба так рассердилась, что отослала ее во дворец к отцу, чтобы девочка могла послушать жрицу и научилась принимать правду. Ты думаешь, кто-нибудь восставал из мертвых?
– РЇ РЅРµ знал РЅРёРєРѕРіРѕ, кто РјРѕРі Р±С‹ это сделать, – сказал РђСЂ-РіСѓСЂРёРѕСЃ. – Рассказывают, что Орфей спустился РІ подземный РјРёСЂ Рё РїСЂРѕСЃРёР», чтобы его возлюбленная Рвредика вернулась Рє нему. РќРѕ РѕРЅР° РЅРµ вернулась. РЇ сочувствую тебе, Лаодика. РќРѕ РѕРЅ был РІРѕРёРЅРѕРј, РІСЃРµ РІРѕРёРЅС‹ умирают. Полагаю, РѕРЅ Рё РЅРµ хотел РґСЂСѓРіРѕР№ смерти.
Тогда она улыбнулась.
– О, только не Гектор! Он ненавидел войну и сражения.
Аргуриос сел рядом с ней.
– Как это возможно? Каждый человек в Зеленом море на-сслышан о победах Гектора.
– Я не могу понять это. Гектор… был… необычным. Он ненавидел споры и конфликты. В Трое он проводил большую часть времени на своей ферме, выращивая лошадей и свиней. Там есть большой дом, в котором живут дети погибших троянских воинов. Гектор оплачивал их обучение и содержание. Он обычно с ненавистью говорил о войне. Гектор говорил, что каждая победа оставляла горький привкус. Однажды брат сказал, что всех детей следует водить на поле сражения, чтобы они смотрели на тела погибших. Тогда, возможно, они не вырастут, мечтая о славе.
– Как ты сказала, он очень необычный челове? – Аргуриос встал с постели и надел тунику. Открыв окно, он посмотрел на внутренний двор храма. У столов для пожертвований стояла толпа людей, жрецы собирали прошения.
– Со мной сегодня приключилась странная вещь, – сказал он. – Я пошел в нижний город, чтобы найти кузнеца, который починил бы мне доспехи. Там я увидел фракийские отряды. Многие воины пили. Они громко разговаривали и буянили.
– Я встретила несколько фракийских воинов по дороге сюда. Агатон рассердится, когда услышит об этом.
– Один из них налетел на меня и сказал, что мне лучше спрятаться. Я уверен, что не знаю этого человека. Затем другой утащил его и назвал дураком.
– Я не знаю, почему они так скоро вернулись, – сказала ему Лаодика. – Отец очень осторожен в смене полков. А фракийцы были здесь неделю назад. Они не должны патрулировать город какое-то время.
– Тебе следует вернуться во дворец, – напомнил ей Аргу-риос. – Мне нужно подготовиться.
Лаодика надела хитон и подошла к ящику, стоящему у дальней стены. На нем лежал меч, ножны, тонкий кинжал и два запечатанных свитка.
– Ты писал письма? – спросила она.
– Нет. РЇ так Рё РЅРµ РѕСЃРІРѕРёР» этого умения. РњРЅРµ дали РёС… РІ Микенах, чтобы СЏ доставил эти РїРёСЃСЊРјР° послу Ррекосу.
Взяв первое, Лаодика разорвала печать.
– Что ты делаешь? – СЃРїСЂРѕСЃРёР» РђСЂРіСѓСЂРёРѕСЃ. – Рто РїРёСЃСЊРјР° царя.
– Рто больше РЅРµ твой царь, – возразила РѕРЅР°. – РћРЅ отправил тебя РІ изгнание. РњРЅРµ любопытно знать, Рѕ чем РѕРЅ пишет.
– Вероятно, торговые дела, – предположил микенец.
Лаодика развернула свиток и прочитала его.
– Да, – сказала РѕРЅР°. – РћРЅ пишет Рѕ поставке меди Рё олова Рё РїСЂРѕСЃРёС‚ Ррекоса увеличить запасы. – РћРЅР° прочитала дальше. – Р РєРѕРµ-что Рѕ золоте для «наших друзей». Рто РІСЃРµ очень скучно. – Девушка открыла второй свиток. – Почти то Р¶Рµ самое. Здесь написано РёРјСЏ. Карпофорус. Ему должны заплатить золото Р·Р° какое-то дело. Р Ррекоса благодарят Р·Р° то, что РѕРЅ уточнил расписание полков. – Лаодика положила папирус РЅР° ящик. – РўРІРѕР№ царь пишет скучные РїРёСЃСЊРјР°. – РџСЂРѕР№РґСЏ через комнату, РѕРЅР° поцеловала его. – РЇ РЅРµ СѓРІРёР¶Сѓ тебя сегодня, РЅРѕ завтра РїСЂРёРґСѓ СЃСЋРґР°, чтобы узнать, как прошла твоя встреча СЃ РјРѕРёРј отцом. РџРѕРјРЅРё, что РѕРЅ – очень гордый человек.
– Как и я, – ответил Аргуриос.
– Ну, постарайся не рассердить его. Если он откажет, просто поклонись и уйди. Он ничего не сможет сделать, чтобы надолго разлучить нас, моя любовь. Если он отошлет меня, я найду способ сообщить тебе.
Приятно слышать, что твоя уверенность растет.
– Я верю в послание лебедей, – сказала она ему. После долгого поцелуя девушка покинула комнату.
Аргуриос подошел к окну. Солнце клонилось к закату. Вернувшись к своим доспехам, микенец закончил с полировкой ножных лат, бронзовых дисков на старом кожаном боевом зомае. Наконец, он протер изогнутые наплечники, подаренные ему Каллиадесом два года назад, который снял их с мертвого афинянина и принес Аргуриосу, отдыхающему после битвы.
– Спасибо, что спас мне жизнь, – сказал он тогда. Аргу-риос не смог вспомнит, когда это случилось. – На мне был шлем, на котором изображена змея, – упорствовал Каллиа-дес. – Меня сбили с ног, и копьеносец собирался пронзить мне горло. Ты прыгнул на него, отразив мечом удар копья.
– О, да, – воскликнул Аргуриос. – Я рад, что ты выжил.
– Я принес тебе это, – сказал Каллиадес, протягивая наручи.
Некоторые РґСЂСѓР·СЊСЏ Каллиадеса держались поблизости, РЅР° почтительном расстоянии. РђСЂРіСѓСЂРёРѕСЃ узнал Банокла РћРґРЅРѕСѓС…РѕРіРѕ Рё Ррутроса, который славился СЃРІРѕРёРјРё шутками. Там стояли Рё новые РІРѕРёРЅС‹, которых РѕРЅ РЅРµ знал. РџСЂРёРЅСЏРІ дар, РјРё-кенец сказал:
– Они превосходны. Ты можешь теперь меня оставить.
Р’РѕРёРЅС‹ ушли. РђСЂРіСѓСЂРёРѕСЃ РїРѕРјРЅРёР», что РІ тот момент ему захотелось поговорить СЃ РЅРёРјРё, подозвать РёС… Рё познакомиться. Микенец посмотрел РЅР° РїРѕСЏСЃ СЃ мечом Рё РЅРѕР¶РЅС‹. РС… тоже РЅСѓР¶РЅРѕ было отполировать, РЅРѕ РѕРЅ РЅРµ собирался брать меч РІРѕ дворец. РќР° ящики лежали свитки папируса, исписанные неразборчивыми символами. Медь Рё олово, чтобы сделать больше РѕСЂСѓР¶РёСЏ Рё доспехов. Золото для «наших друзей». Рти РґСЂСѓР·СЊСЏ скорей всего троянскими предателями. Что касается смены полков, это могло относиться только Рє фракийцам, патрулирующим РіРѕСЂРѕРґ. РђСЂРіСѓСЂРёРѕСЃ РЅРµ РјРѕРі прочитать написанное Рё украсить СЃРІРѕРё доспехи. РћРЅ ничего РЅРµ знал Рѕ СЃР±РѕСЂРµ урожая, ткачестве, льне Рё шерсти. РќРѕ стратегия ведения Р±РѕСЏ Рё военное дело были знакомы ему лучше РґСЂСѓРіРёС….
Если Агамемнон хотел знать, какие полки патрулируют город, это могло означать только то, что преимущество ми-кенцев зависит от того, какой полк сейчас стоит в городе. В любом случае, не так уж важно, кто охраняет стены Трои. «Ты больше не царский стратег, – упрекнул он себя. – Планы Агамемнона больше тебя не касаются», конечно, если Приам не согласится отдать в жены Лаодику. Тогда по закону микенец станет зятем царя и троянцем. Какой невероятной показалась бы Аргуриосу эта мысль, когда он поднимался на борт «Ксантоса».
Снаружи удлинились тени. Аргуриос застегнул свои поножи, надел доспехи и зому. Наконец, он пристегнул наплечники, встал, подошел к двери и остановился. Оглянувшись, он посмотрел на меч и ножны. Повинуясь внезапному импульсу, Аргуриос схватил меч и отправился во дворец.