XXXIV Потерянный сад
Андромаха почувствовала, как ее сердце готово вырваться РёР· РіСЂСѓРґРё РїСЂРё РІРёРґРµ этих храбрых мужчин. РЎРѕ своего места РІ галерее РѕРЅР° могла видеть, каким неравным был Р±РѕР№. Ей показалось, что пришли сотни тяжело вооруженных микенских РІРѕРёРЅРѕРІ Рё бросились СЃ животной яростью РЅР° четыре СЂСЏРґР° орлов. Даже РїСЂРё этом микенские силы дрогнули, РєРѕРіРґР° орлы РёР· дверного проема собрались РїРѕ РѕР±Рµ стороны наступающего отряда Рё ударили СЃ флангов. Теперь лучники РЅР° галереи РЅРµ могли стрелять, Р±РѕСЏСЃСЊ попасть РІ СЃРІРѕРёС…. РљРѕРіРґР° отряд микенцев вошел РІ мегарон, некоторые лучники постепенно начали выпускать стрелы РІ РІРѕРёРЅРѕРІ, РІСЃРµ еще толпившихся РІ дверях. Несколько стрел попало РІ огромные щиты, тяжелые шлемы Рё доспехи захватчиков. Рто заставило РІРѕРёРЅРѕРІ РІ центре строя поднять щиты перед этой РЅРѕРІРѕР№ СѓРіСЂРѕР·РѕР№, Рё РѕРЅРё уменьшили давление РЅР° передние СЂСЏРґС‹. РђСЂРіСѓСЂРёРѕСЃ РЅРµ отступал, СЌРєРѕРЅРѕРјСЏ силы, его РєРѕРїСЊРµ разило врага, Р° меч был, словно неприступная стена. РСЏРґРѕРј СЃ РЅРёРј сражался Геликаон, Рё Андромаха увидела, как первый микенец пал РѕС‚ его РєРѕРїСЊСЏ. Р’СЃРєРѕСЂРµ стало еще больше мертвых, Р±РѕР№ становился РІСЃРµ более жестоким. РќР° каждого орла теперь приходилось, РїРѕ крайней мере, РїРѕ РґРІР° микенца. Ртого было РЅРµ достаточно. Натянув лук, РѕРЅР° тщательно прицелилась Рё выпустила черную стрелу, просвистевшую РІ РІРѕР·РґСѓС…Рµ Рё вонзившуюся РІ щель для глаза сверкающего Р±СЂРѕРЅР·РѕРІРѕРіРѕ шлема. Жертва исчезла РїРѕРґ ногами его товарищей.
Битва продолжалась, орлов теснили, словно сгибали лук из человеческой плоти. Андромаха заметила, что и другие лучники продолжали стрелять во врагов, удачно попадая один раз из двадцати. Орлов заставляли отступить, микен-цы пытались их окружить и отрезать отход к лестнице. В центре троянского строя храбро сражались Аргуриос, Гели-каон и Диос, но фланги редели быстрее, чем центр. В любой момент микенцы могли разойтись и окружить воинов. Андромаха увидела опасность.
– Цельтесь во фланги! – закричала она лучникам вокруг.
Огромное количество стрел полетело в левый фланг строя микенцев, они были вынуждены поднять свои щиты и отступить, позволив троянцам выровнять свои ряды. Позади отряда Андромаха разглядела светловолосого Коланоса, который подбадривал своих людей, но держался подальше от опасности. Только сейчас девушка почувствовала, что кто-то тянет ее за оборванный край хитона. Она посмотрела вниз и увидела стоящую там маленькую Кассандру.
– Ты должна идти. Быстро, – сказала девочка. Андромаха попыталась расслышать ее слова сквозь лязг мечей и щитов, крики раненых людей. Наклонившись, она притянула Кассандру к себе.
– Что такое?
– Лаодика! Она умирает!
– Нет, она просто отдыхает, – возразила Андромаха. Девочка покачала головой.
– Ты должна идти, – настаивала она.
Позволив Кассандре взять себя Р·Р° СЂСѓРєСѓ, РѕРЅР° последовала Р·Р° ней РІ РїРѕРєРѕРё царицы. Р’ комнате прибавилось раненых, Рё РѕРЅР° увидела, как РРєСЃР° помогает нести раненого РЅР° широкий стол, РіРґРµ лекарь Зеотос РІ запачканной РєСЂРѕРІСЊСЋ одежде пытался спасти ему Р¶РёР·РЅСЊ.
Кассандра пошла дальше, и Андромаха поспешила туда, где лежала Лаодика. Лицо молодой женщины было неестественно бледным и блестело от пота. Ее губы и веки приобрели синеватый оттенок. Андромаха присела рядом с ней, взяв ее за руку. Пальцы казались толстыми и опухшими, теперь они посинели и изменили цвет.
– Зеотос! – закричала она. Звуки боя снаружи теперь раздавались ближе, и Андромаха почувствовала, что исход битвы уже близок. В эту секунду ее это не волновало. – Зеотос! – снова закричал она.
Старый лекарь подошел к ней. На его лице была написана усталость.
– Что с ней? – воскликнула Андромаха.
Зеотос склонился над Лаодикой, перевернув ее и разрезав маленьким ножом ее платье. Как только обнажилась спина девушки, Андромаха заметила огромную черную гематому от плеча до самого бедра.
– Почему ты не сказали мне, что она была ранена? – спросил Зеотос. – Я думал, что ее просто поцарапали.
– Я считала, что ее можно вылечить, – ответила Андромаха.
– Ну, нет, – сказал лекарь. – Она умирает. Меч или копье, должно быть, задели жизненно важный орган. Лаодика умрет от потери крови.
– Но вы можете что-нибудь сделать?
Зеотос опустил плечи.
– Через несколько секунд я не смогу ничего сделать не для кого. Мы пропали. Она пропала. Мы умрем. – С этими словами он вернулся к раненому на столе.
Пришел Приам. У него в руках был меч. Он посмотрел на свою умирающую дочь.
– Ее смерть будет милостивым освобождением, – сказал он. Затем он посмотрел на Андромаху.
– Когда они придут, не сопротивляйся. Не сражайся. Женщин насиловали и прежде, и они выживали. Живи, Андромаха.
Затем РѕРЅ направился Рє галерее. РР· СѓРєСЂРѕРјРЅРѕРіРѕ места позади кушетки появилась маленькая Кассандра.
– Я не хотела, чтобы отец видел меня, – объяснила она. – Он злится на меня.
– Он не злится, малышка.
– Да, злится. – Кассандра схватила девушку за руку, – с тех пор как я сказала ему, что Гектор вернется домой. Но он не будет сердиться, когда увидит его. Гектор скоро будет здесь.
– О, Кассандра. – Андромаха обняла девочку. – Гектор умер.
– Нет! – воскликнула Кассандра, вырвавшись. – Послушай меня. Я тоже думала, что он умер. Но голоса рассказали и показали мне.
– Что они показали тебе?
– Путь через высокие скалы. Опасности и приключения. Внизу длинные реки…
– Помедленней! – попросила Андромаха. – Расскажи РјРЅРµ СЃРїРѕРєРѕР№РЅРѕ СЃ самого начала. Какие скалы?
Кассандра глубоко вздохнула.
– Гектор Рё его люди попали РІ ловушку. Рто было ночью. Гектор знал, что враг СЃРЅРѕРІР° придет РЅР° рассвете, чтобы убить его, поэтому поменялся доспехами СЃ мертвецом. Затем РѕРЅ Рё его люди вскарабкались РЅР° скалы. Гектор – хороший скалолаз. РњС‹ РёРЅРѕРіРґР° поднимались…
Подожди со своей историей, – прервала ее девушка. – Что случилось, после того как они поднялись на скалы?
– РРј понадобилось РјРЅРѕРіРѕ времени, чтобы добраться РґРѕ большой реки, затем найти лодку, чтобы плыть РІ РјРѕСЂРµ. РњРЅРѕРіРѕ времени. Р’РѕС‚ почему РЅРµ было никаких вестей. РќРѕ сегодня РѕРЅ будет здесь. Пожалуйста, поверь РјРЅРµ, Андромаха. Гектор Рё его РІРѕРёРЅС‹ СЃРєРѕСЂРѕ Р±СѓРґСѓС‚ здесь. РћРЅ придет.
В этот момент Лаодика вскрикнула и открыла распухшие глаза. Она увидела Андромаху, которая сильнее сжала ее руку и поцеловала в щеку.
– Отдохни, сестра, – прошептала девушка.
– Думаю, я умираю. О, Андромаха! – Потекли слезы, и она заморгала сильнее. – Я не хочу умирать!
– Я сожалею. – Глаза Андромахи затуманились, и она закусила губы.
– Р’СЃРµ должно было быть прекрасно. – Лаодика вздохнула. – РњС‹ СЃ Аргуриосом… будем жить РІРѕ дворце СЃ РІРёРґРѕРј РЅР° РЎРєР°-мандр. РЇ пришла туда вчера. Рто… так красиво… я… сидела РІ саду… РІ саду. – Ее голос ослабел. Затем РѕРЅР° СЃРЅРѕРІР° заговорила. – Где РђСЂРіСѓСЂРёРѕСЃ?
– Он сражается. За тебя. За всех нас.
– Аргуриос победит. Как мой Гектор. Он всегда побеждает. Я очень хочу пить.
Кассандра побежала, чтобы найти воды. Ее осталось мало, и девочка вернулась с кубком, в котором был один глоток воды. Андромаха поднесла его к губам Лаодики. Она выпила немного, затем откинулась назад.
– Ты найдешь его для меня, Андромаха? – спросила она. – Приведи его ко мне. Я… не хочу быть одна, когда я… умру.
– Я найду его.
Лаодика закрыла глаза и улыбнулась.
– Найди… моего… Аргуриоса, – прошептала она.
Аргуриос торжествовал. Все шло точно по его плану, и теперь настал момент, которого он ждал. Как только он поднялся на ступеньки, рядом с ним оказался Геликаон. По-лидорус и Диос следовали за ними, они остановили врага. Теперь микенцы были вынуждены нападать по двое, в то время как большая часть воинов, беспомощных перед стрелами и копьями, которые летели в них с галереи, толпилась внизу. По существу, это был тот же самый мост Партхи, там сражение происходило на узкой полоске между равными бойцами. Больше не имело значения, что микенцы превосходили их по числу, потому что на лестницах можно было встретиться только с двумя воинами.
Аргуриос ударил щитом своего противника, заставив его открыться. Его копье метнулось вперед, вонзившись между шлемом и плотью. Воин споткнулся и упал. Аргуриос ударил ногой по его плечу, отбросив назад к товарищам. Другой микенец прыгнул в образовавшуюся в рядах товарищей брешь. Он споткнулся об упавшего человека, и Геликаон убил его.
Вновь и вновь новые воины обрушивались на людей, стоящих на лестнице, но те не сдавались. Смерть собирала свою дань.
Как РђСЂРіСѓСЂРёРѕСЃ Рё надеялся, микенцы больше РЅРµ могли думать объективно. Вместо этого РѕРЅРё хотели только РѕРґРЅРѕРіРѕ – убить людей, стоящих перед РЅРёРјРё. Рто ослепило РёС… Рё мешало увидеть РґСЂСѓРіРёРµ возможности. РђСЂРіСѓСЂРёРѕСЃ знал, Рѕ чем РѕРЅРё думали. РћРґРёРЅ удар, Рё крепость будет РёС…. Р’СЃРµ, что РёРј РЅСѓР¶РЅРѕ было сделать – это убрать несколько человек РЅР° лестнице, Рё победа будет РІ РёС… руках.
Продвижение микенцев остановилось. Аргуриос и Гели-каон крепко сжали щиты и направили смертельные наконечники копий во врага, чтобы закрыть ему проход, словно стена смерти.
Сначала микенцам показалось, что удача РЅР° РёС… стороне. РќРѕ троянцы остановили РёС…, Рё бессмысленно РѕРЅРё теряли людей. РћРґРёРЅ Р·Р° РґСЂСѓРіРёРј погибали сильные РІРѕРёРЅС‹, РёС… тела оттаскивали назад, чтобы освободить место для РґСЂСѓРіРёС…. «Теперь, – РїРѕРЅСЏР» РђСЂРіСѓСЂРёРѕСЃ, – ростки сомнения прорастут РІ сердцах микенцев». Рто РЅРµ было РїРѕС…РѕР¶Рµ РЅР° обычную битву. РРј некуда было отступать, РЅРµ было лагеря, РєСѓРґР° РјРѕР¶РЅРѕ было Р±С‹ вернуться после Р±РѕСЏ. РћРЅРё, как Рё троянцы, оказались здесь РІ ловушке. Если РёРј РЅРµ удастся очистить крепость Рё убить царя РґРѕ рассвета, то РЅР° помощь Рє Приаму РїСЂРёРґСѓС‚ РґСЂСѓРіРёРµ РІРѕР№СЃРєР°, тысячи людей РёР· фортов РЅР° равнинах Скамандр или РёР· бараков РІ Нижнем РіРѕСЂРѕРґРµ.
Аргуриос сражался без устали. Теперь он бился не только за свою жизнь и за честь. Он сражался за любовь. Микенец твердо решил, что ничего не помешает его счастью с Лаоди-кой. Аргуриос представил себе ее лицо, ее милую улыбку. Он не позволит ни одному микенскому воину подняться по этой лестнице.
РљРѕРїСЊРµ врага сломалось Рѕ его кирасу, разбив еще РґРІР° бронзовых РґРёСЃРєР°. РђСЂРіСѓСЂРёРѕСЃ повернулся направо. Рто был неудачный удар, который пришелся РїРѕ защищенному плечу противника Рё развернул его. Геликаон ударил стоящего перед СЃРѕР±РѕР№ микенца, СЃР±СЂРѕСЃРёР» его СЃРѕ ступенек, затем обернулся Рё РІРѕРЅР·РёР» РєРѕРїСЊРµ РІ горло противника РђСЂРіСѓСЂРёРѕСЃР°. РћР±Р° героя подняли СЃРІРѕРё щиты, чтобы закрыться РѕС‚ РґСЂСѓРіРёС… нападавших.
Минуту спустя микенец отбросил Геликаона назад, и тот упал. Аргуриос помешал перерезать горло Счастливчику и ударил щитом по микенцу, оттолкнув его назад. Геликаон поднялся и продолжил бой. Ступени лестницы стали скользкими от крови, но бой не прекращался. С галереи больше не летели стрелы, стоящие там мужчины и женщины с отчаянием наблюдали за сражением.
Царь Приам с мечом в руках смотрел на двоих воинов, от которых зависел исход этого боя. Трудно было поверить, что эти мужчины были из плоти, потому что они сражались как боги, – отважно и без устали. Царь поначалу решил, что битва проиграна, но теперь уже не так был в этом уверен. Теплилась надежда. Приам осмотрелся вокруг себя. На лицах зрителей была написана угрюмая решимость, гордость и благоговейный страх перед тем, чему они стали свидетелями. Впервые за многие годы Приам с гордостью смотрел на своего сына Деифоба, который сражался рядом с Аргуриосом и был готов занять его место на лестнице.
Переведя свой взгляд на микенцев, он увидел, что они не сдаются. Микенские воины не были испуганы или обескуражены. Они терпеливо ждали возможности сразиться с противниками на лестнице, на их лицах была написана решимость и упорство.
Слабая надежда умерла в груди царя. Не имеет значения, какие храбрецы сражаются на лестнице, ничто не сможет заставить отступить этих кровожадных дикарей. Скоро Гели-каона или Аргуриоса убьют, и микенцы поднимутся выше по ступеням. «Ну, – подумал он, – я покажу этим дикарям, как умирает царь».
Подняв свой меч, Приам встал на лестницу за спину последних защитников.
Каллиадес сплюнул кровь и приложил к щеке кусок ткани. Копье Аргуриоса скользнуло под его шлемом и царапнуло лицо. Ему повезло. Наконечник прошел в дюйме от его глаза. Аргуриос с позором сбросил Каллиадеса со ступенек, и теперь он стоял в дверях мегарона. Банокл повернул свой высокий щит на спину и подошел к другу.
– По крайней мере, у них больше нет стрел, – сказал Ба-нокл, протягивая Каллиадесу новый кусок ткани. Теперь кровь текла свободно. – Я думал, что он убил тебя, – добавил он.
– Я был чертовски близок к этому, – ответил микенец, сплюнув кровь.
– РћРЅ СѓР±РёР» Ррутроса. Перерезал горло.
– Я видел.
Каллиадес посмотрел на лестницу.
– Нам нужно отступить, – сказал он. – Забрать лестницы со стен. Тогда мы могли бы ударить по ним с нескольких сторон.
– Они не продержатся долго, – сказал Банокл.
– Рто РђСЂРіСѓСЂРёРѕСЃ, – возразил Каллиадес. – РћРЅ может сражаться РІСЃСЋ ночь.
– Хорошо, – ответил Банокл с широкой улыбкой, – когда царь сделает тебя полководцем, я буду носить за тобой лестницу. Но мне придется пригибать голову.
– Мне нужно зашить рану, иначе я умру от потери крови, – проворчал Каллиадес. Двое воинов вместе вошли в мегарон. Там теперь лежало сорок раненых микенцев, о которых заботились их товарищи. Каллиадес снял свой шлем и сел на трон Приама. Банокл тоже снял свой шлем, затем полез в маленький мешочек, висящий у него на поясе, и вытащил изогнутую иголку и нитку. Он попытался вытереть кровь на щеке Каллиадеса тряпкой, но кровотечение было слишком сильным.
– Он сделал с твоим лицом черт знает что, – заметил он. – Хорошо, что ты и так был не очень красивым сукиным сыном.
– Просто зашей рану, – рявкнул Каллиадес.
Откинув голову назад, он сжал зубы от боли, когда его друг сшивал иголкой концы рваной плоти. Пальцы Банокла работали, а кровь продолжала капать. Наконец, кровотечение прекратилось.
– Ты хочешь сразиться с Аргуриосом еще раз? – спросил Банокл, сделав последний стежок.
Каллиадес покачал головой.
– Я уже один раз выполнил свой долг. Я не хочу быть человеком, который убил Аргуриоса. Пусть кто-то другой отправит его в путешествие по темной дороге. Может, теперь он – мой враг, но я расстроюсь, когда этот герой умрет.
– Ну, я вернусь, – сказал Банокл. – Если кто-то не очистит нам дорогу, я никогда не смогу оседлать одну из дочерей Приама.
– Пусть Арес направит твое копье, – пожелал ему Калли-адес.
– Он всегда мне помогает, – ответил его друг, надев свой шлем. Великан поднял копье и направился в центр сражения.
Каллиадес почувствовал, как на него навалилась тяжесть. Все это дело обернулось дерьмом. Аргуриос одурачил их, затащил в удобное для себя место. Коланос повел себя как идиот, потому что не разгадал его стратегию. Они не смогут одолеть Аргуриоса. Ночь медленно подойдет к концу, и к утру против них выступит целый город.
Некоторые из раненых воинов снова взялись за оружие. Другие растянулись, истекая кровью, на полу.
Быстрый и простой бой, а после – много добычи. Вот, что им обещал Коланос.
Подумав о нем, Каллиадес увидел, как тот идет через ме-гарон с луком в руках. На нем не было шлема, его светлые волосы свободно ниспадали на плечи. Каллиадес по-новому посмотрел на Коланос. Герои не пользуются луками. Они сражаются с мечом или копьем в руках, лицом к лицу со своими врагами. В отдалении он услышал звук горна. Его песня печально раздавалась в ночи. Затем звук повторился, снова и снова. Коланос постоял и повернулся туда, где стоял троянский царевич Агатон. Каллиадес не слышал их разговора, но увидел, что Агатона очень беспокоил звук горна. На его лице было написано беспокойство, и царевич бросал тревожные взгляды на дверь. Тогда Коланос побежал туда, где шел бой. Агатон пошел в противоположном направлении, и воин увидел, как тот скрылся в ночи. Каллиадес был сбит с толку. Если бы он знал, что здесь будет Аргуриос, он никогда не согласился бы принимать участие в этом предприятии. Не из страха перед этим героем, Каллиадес ничего не боялся. Просто потому, что Аргуриос обладал талантом никогда не проигрывать.
Проклятый горн продолжал реветь. Теперь его звук был ближе. Каллиадес с трудом встал на ноги и вышел из дворца. Во внутреннем дворе столпились фракийцы, которые взволнованно переговаривались друг с другом.
– Что происходит? – спросил Каллиадес.
– Великие ворота открыты, – ответил ему воин. – Придут еще троянцы.
Другой фракиец выбежал из ворот с криком:
– Гектор вернулся! Царевич вернулся! Спасайте ваши жизни!
Фракийцы стояли неподвижно какое-то время. Затем они начали убегать через дворцовые ворота. Каллиадес выругался и бросился обратно в мегарон.
XXXV Обещание лебедей
Аргуриос сражался бок о бок с Геликаоном. Микенский воин начал уставать и… понимал, что скоро ему придется уступить место Полидорусу или Диосу. Он еще не оправился после совершенного на него осенью нападения, его руки налились свинцом, а дыхание стало прерывистым. Блокировав удар копьем, Аргуриос наставил щит на своего противника, затем поднял высоко свое копье и ударил по шлему врага. Удар пришелся по лбу воина, разбил ему затылок и лишил равновесия. Аргуриос бросился на него и отбросил назад. Оба микенца неловко упали. На секунду в рядах сражающихся образовалась брешь, через которую попытались подняться по лестнице микенцы.
В отдалении Аргуриос услышал звук горна. Он взглянул на Геликаона.
– Рто сигнал для РґСЂСѓРіРёС… полков, – закричал Счастливчик. – Рдет РїРѕРґРјРѕРіР°!
Люди на галерее радостно закричали, многие из них начали высмеивать микенцев и угрожать им.
– С вами сейчас разберутся! – заревел один из мужчин. – Вы попались, как мыши в мышеловку!
Но микенцы не побежали. Вместо этого они предприняли новую попытку подняться по лестнице. Аргуриос продолжал сражаться. Наконечник его копья откололся, ударившись о щит противника. Отбросив в сторону бесполезное оружие, он вытащил меч. Огромный воин, кинулся на него, пытаясь сбить с ног. Его меч был направлен в лицо Аргуриоса. Увернувшись от него, Аргуриос бросился великану под ноги и схватил его за лодыжку. Тот зашатался. Аргуриос поднялся и вонзил меч в руку противника, в которой тот держал копье. Микенец отскочил назад, но меч застрял. Желая ослабить хватку великана, Аргуриос отклонился и ударил ногой в бедро противника. Микенец тяжело завалился. Через него перелезли другие воины.
– Аргуриос! – закричал Полидорус, протягивая свое копье воину.
Р’Р·СЏРІ его, РђСЂРіСѓСЂРёРѕСЃ повернулся всем телом, бросился вперед Рё, нацелившись острием РєРѕРїСЊСЏ РІ горло противника, РІРѕРЅР·РёР» РѕСЂСѓР¶РёРµ РІ шею РґСЂСѓРіРѕРіРѕ микенца. Микенские РІРѕРёРЅС‹ отступили РѕС‚ лестницы, повернувшись навстречу новым войскам, которые вошли РІ мегарон. РђСЂРіСѓСЂРёРѕСЃ РЅРµ РјРѕРі РёС… видеть, РЅРѕ слышал Р·РІСѓРєРё битвы. Затем РѕРЅ увидел Колано-СЃР°, стоящего Сѓ дальней стены СЃ луком РІ руках. Р’ этот момент микенский РІРѕРёРЅ прыгнул РЅР° Геликаона, СЃР±РёРІ его СЃ РЅРѕРі. Наполовину потеряв сознание, Счастливчик попытался перевернуться РЅР° СЃРїРёРЅСѓ. Микенец РїРѕРґРЅСЏР» СЃРІРѕРµ РєРѕРїСЊРµ для смертельного удара. РђСЂРіСѓСЂРёРѕСЃ подпрыгнул Рё блокировал его удар СЃРІРѕРёРј щитом. Что-то острое Рё горячее вонзилось ему РІ Р±РѕРє, прошло СЃРєРІРѕР·СЊ ребра Рё вышло РёР· РіСЂСѓРґРё. РћРЅ зашатался, РЅРѕ устоял Рё ударил копьем РІ РІРѕРёРЅР°, угрожающего Геликаону. РљРѕРіРґР° тот упал, РґСЂСѓРіРёРµ микенцы отвернулись РѕС‚ лестницы, отступив Рє мегарону. РђСЂРіСѓСЂРёРѕСЃ хотел РёС… преследовать, РЅРѕ его РЅРѕРіРё внезапно ослабли, Рё РѕРЅ упал РЅР° ступеньки. Щит Рлоса выпал РёР· его СЂСѓРє, РІРѕРёРЅ посмотрел РЅР° стрелу, глубоко вошедшую РІ его Р±РѕРє. Стрела попала между доспехов.
Геликаон и Полидорус бережно отнесли Аргуриоса в галерею. Могучего воина охватил жар, он сжал зубы, пытаясь справиться с болью. Геликаон снял с него шлем и присел рядом. Полидорус положил руку на стрелу, готовясь ее вытащить.
– Нет! – воскликнул РђСЂРіСѓСЂРёРѕСЃ. – Рта стрела убивает меня, РЅРѕ РѕРЅР° позволит РјРЅРµ прожить еще какое-то время. Если ее вытащить, РјРѕСЏ Р¶РёР·РЅСЊ вытечет РёР· меня вместе СЃ РєСЂРѕРІСЊСЋ.
– Нет! – настаивал Полидорус. – Я приведу лекаря. Он найдет способ ее вырезать. Ты будешь жить, Аргуриос. Ты должен жить.
Молодой воин убежал прочь. Микенец вздохнул, затем посмотрел на Геликаона.
– Мальчик ничего знает о ранах, – сказал он. – Но мы-то знаем, Счастливчик.
– Да, – согласился Геликаон, снимая свой шлем. – Я сожалею, Аргуриос.
Пришел царь Приам и встал на колени слева от Аргуриоса. Секунду он ничего не говорил, затем сжал руку Аргуриоса.
– Я пообещал, что ты можешь меня просить о чем угодно, – сказал он.
– Больше не о чем просить, царь Приам. – Микенец мрачно улыбнулся. – Если бы у меня были силы, я бы спустился вниз и спас моих друзей, отнес их назад к микенцам. Я узнал многих из них.
– РЇ РјРѕРіСѓ что-РЅРёР±СѓРґСЊ для тебя сделать? Рли для твоей семьи?
– У меня нет семьи. Мне ничего не надо.
Приам вздохнул, затем встал на ноги.
– РЇ благодарю тебя, микенец. Щит Рлоса вернется РЅР° почетное место РЅР° стенах моего дворца, РЅРѕ теперь РѕРЅ будет известен как щит РђСЂРіСѓСЂРёРѕСЃР°. Люди РЅРёРєРѕРіРґР° РЅРµ забудут то, что ты сделал. – РЎ этими словами царь РІ сопровождении орлов спустился РІРЅРёР· РІ мегарон.
Полидорус вернулся с лекарем Зеотосом, который только подтвердил то, что Аргуриосу и так было известно. Стрела вошла слишком глубоко. Полидорус сел рядом с умирающим воином, в его глазах стояли слезы.
– Я не могу передать, как горжусь, что сражался рядом с тобой, Аргуриос, – сказал он.
– Оставь немного гордости для себя самого, мальчик. РўС‹ хорошо сражался. РРґРё Рё присоединись Рє СЃРІРѕРёРј товарищам, оставь меня РѕРґРЅРѕРіРѕ ненадолго.
Полидорус наклонился и поцеловал Аргуриоса в лоб. Затем взял меч и побежал за царем вниз по ступенькам. Пришла Андромаха.
– Оставят меня в покое? – спросил Аргуриос. По ее лицу трудно было что-то понять, но он увидел следы слез на ее щеках.
– Ты нужен Лаодике, – сказала она.
– Я не хочу, чтобы она меня видела в таком состоянии.
– Нет, ты должен идти. Она… она тоже умирает, Аргу-риос.
– Нет! – застонал микенец. – Ртого РЅРµ может быть!
– Лаодику ранили. Ты должен идти к ней.
Аргуриос посмотрел на Геликаона.
– Помоги мне подняться, – сказал он. Счастливчик взял раненого за руку, чтобы он смог опереться. Микенец застонал, стрела немного сдвинулась, и на него нахлынула новая волна боли. Он зашатался и прислонился к стене, но Гелика-он удержал его. Они медленно пошли в покои царицы. Там повсюду лежали раненые, и Аргуриос увидел на кушетке Лаодику, ее глаза были закрыты. Собравшись с силами, он велел Геликаону отпустить его, подошел к кушетке и сел рядом. Микенец взял ее за руку. Лицо девушки было очень бледным, а веки тяжелыми. В этот момент Аргуриос понял, что никогда не видел такой красоты. Лаодика улыбнулась, ее лицо озарилось счастьем.
– О, Аргуриос, – сказала она. – Ты мне снился.
– Рто был хороший СЃРѕРЅ? – СЃРїСЂРѕСЃРёР» РѕРЅ ее.
– Да. Все мои сны о тебе замечательные.
– Рчто тебе снилось?
– Рто был наш РґРѕРј. РњРЅРµ РЅСѓР¶РЅРѕ было это видеть. Ты… полюбишь его. Там был большой сад Рё фонтан. Вдоль западной стены росли цветущие деревья. РњС‹ можем сидеть там РїРѕ вечерам, РєРѕРіРґР° садится солнце.
– Я буду с нетерпением ждать этого, моя любовь.
– Ты видел отца?
– Да. Все хорошо, Лаодика.
– Теперь мы не расстанемся?
Аргуриос открыл маленький мешочек, висящий у него на поясе, и вытащил мятое лебединое перо.
– Ты сохранил его! – прошептала девушка.
– Да, сохранил. РњС‹ РЅРёРєРѕРіРґР° РЅРµ расстанемся. Даже РІ смерти. – Вложив перо ей РІ СЂСѓРєСѓ, РѕРЅ сжал ее пальцы РІ кулак. РР· последних СЃРёР» микенец опустился РЅР° РїРѕР», положив ей голову РЅР° РіСЂСѓРґСЊ.
– Я так счастлива, Аргуриос, – сказала она. – Думаю, что я немного посплю.
– Мы оба будем спать. А когда проснемся, ты сможешь показать мне сад.
Каллиадес СЃРѕ спутанными мыслями побежал обратно РІ РјРµ-гарон. Приближались вражеские РІРѕР№СЃРєР°, Р° троянцы РІСЃРµ еще удерживали верхние этажи, восстание провалилось. РћРєРёРЅСѓРІ опытным взглядом дворец, РѕРЅ РїРѕРЅСЏР», что РѕРЅРё еще долго СЃРјРѕРіСѓС‚ сражаться. Мегарон был почти сотню шагов РІ длину Рё около пятидесяти РІ ширину. Слишком большим, чтобы противостоять превосходящим силам – как доказали троянцы всего несколько часов назад. Теперь роли поменялись – Р·Р° исключением того, что микенцы РЅРµ РјРѕРіСѓС‚ подняться наверх. РС… Р±СѓРґСѓС‚ теснить СЃ РґРІСѓС… сторон – РѕС‚ великих РІРѕСЂРѕС‚ Рё СЃ галереи.
РћРЅ осмотрел стены СЃ колоннами. РС… единственная надежда – хотя Рё призрачная – выстроить преграду.
Вокруг лежали раненые микенцы, зашивая свои раны или перевязывая. Он обратился к ближайшим товарищам.
– Соберите всех раненых! РРґСѓС‚ еще троянцы!
Тотчас воины начали помогать своим товарищам встать, чтобы отвести их назад к стенам. Затем они начали собирать щиты и шлемы. Каллиадес пробежал через весь мегарон в самую дальнюю его часть, где все еще шло сражение у лестницы. Аргуриос сражался, но Каллиадес не смотрел на него. Вместо этого он искал Коланоса. Он увидел полководца в тени большой колонны с натянутым луком в руках. В сторону лестницы полетела стрела. Каллиадес бросил взгляд налево и увидел, как она вонзилась в бок Аргуриоса.
– Я попал в тебя, ублюдок! – радостно воскликнул Коланос.
Каллиадес подошел к нему.
– РРґСѓС‚ троянские РІРѕР№СЃРєР°, – сообщил РѕРЅ. – Городские ворота открыты, Рё фракийцы убежали.
Он заметил страх в глазах Коланоса.
– Где царевич Агатон?
Каллиадес пожал плечами.
– Ушел. Я не знаю, куда. Нам нужно возвести преграду. Я начал строить стену из щитов.
– Преграду? Я не хочу здесь умирать! – Коланос отбросил лук и побежал по мегарону к открытым дверям. Кал-лиадес последовал за ним, ожидая услышать какой-нибудь приказ.
Но его не последовало. Полководец выбежал во внутренний двор. Каллиадес остановился в дверях, не понимая, что он делает. Но затем он понял. Коланос пытался убежать из дворца до прихода врага. Он был почти у ворот, когда появились троянцы. Коланос обернулся и побежал туда, где стоял Каллиадес, оттолкнул его и вернулся во дворец. Там он остановился с широко открытыми глазами и испуганным выражением лица.
Презрение Каллиадеса к этому человеку усилилось. Отбежав от полководца, он бросился к сражающимся у лестницы людям.
– Назад! Назад! – закричал он. – Нас предали! Делайте стену из щитов! Живо!
Первым он увидел Банокла. Он потерял свой шлем, его лицо было серым от боли. У него из руки торчал меч.
– Вытащи эту чертову штуку! – попросил он Каллиадеса. Друг вытащил меч. Банокл громко выругался. – Стену из щитов! – снова закричал Каллиадес, его голос разнесся над полем битвы.
Годы СЃСѓСЂРѕРІРѕР№ дисциплины возобладали над яростью, Рё микенцы начали отходить РѕС‚ лестницы. Повернув СЃРІРѕР№ щит вперед, Каллиадес двинулся вместе СЃ РЅРёРјРё. РўСЂРѕСЏРЅСЃРєРёРµ РІРѕРёРЅС‹, вооруженные мечами Рё РєРѕРїСЊСЏРјРё, хлынули РёР· дверей. Коланос увидел примерно двадцать человек СЃРѕ щитами Рё РєРѕРїСЊСЏРјРё, РїРѕРєР° Рє РЅРёРј РЅРµ присоединились РґСЂСѓРіРёРµ микенские РІРѕРёРЅС‹, РѕРєСЂСѓР¶РёРІ плотной стеной раненых. Группа РёР· семи человек предприняла попытку прорваться Рє дверям, чтобы закрыть РёРј РІС…РѕРґ. Каллиадес увидел могучего троянца СЃ золотыми волосами, СЃ РґРІСѓРјРё мечами РІ руках, без шлема Рё РІ простых доспехах. РџРѕ бокам его защищали щитоносцы. Каллиадес ожидал увидеть, что этот РІРѕРёРЅ отойдет РІ сторону, увидев микенцев, РЅРѕ вместо этого РѕРЅ пошел тараном РЅР° этих семерых, СѓР±РёР» РґРІРѕРёС… Рё СЃР±РёР» СЃ РЅРѕРі третьего. Ртой ночью было РјРЅРѕРіРѕ неожиданных поворотов, РЅРѕ этот особенно поразил Каллиадеса. Троянец сражался РЅРµ как человек, Р° как Р±СѓСЂСЏ, которую невозможно остановить Рё победить.
Люди РЅР° галерее закричали РѕС‚ радости, скандируя: «Гектор! Гектор! Гектор!В» Каллиадес похолодел. Его охватила РґСЂРѕР¶СЊ РїСЂРё РІРёРґРµ, троянского РІРѕРёРЅР°, бросившегося РЅР° врагов. Микенец напал РЅР° Гектора СЃ копьем, РЅРѕ тот отклонил удар Рё разбил мечом череп противника. Меч застрял. Еще РґРІРѕРµ микенцев кинулись РЅР° него. Щитоносец блокировал нападение первого, Р° второго троянец встретил лицом. РљРѕРіРґР° микенец отвел СЃРІРѕР№ щит, чтобы нанести удар копьем, Гектор шагнул вперед Рё ударил РїРѕ его шлему. Раздался Р·РІСѓРє, напоминающий Р·РІРѕРЅ колокола, РІРѕРёРЅ упал. Остальные микенцы отошли, чтобы присоединиться Рє стене РёР· щитов, РІСЃРµ больше Рё больше троянцев вбегало РІ мегарон. Каллиадес СѓР±РёР» РѕРґРЅРѕРіРѕ РІРѕРёРЅР°, свалил РґСЂСѓРіРѕРіРѕ РЅР° землю Рё занял место СЂСЏРґРѕРј СЃ Баноклом.
– Вот каков Гектор, – воскликнул Банокл. – Всегда было интересно, правду ли о нем говорится в легендах. Правда, большой ублюдок?
Каллиадес не ответил. Теперь с микенцами было покончено. Осталось меньше пятидесяти воинов. Троянцев было немногим больше, но им все равно не удастся вырваться из этого беспорядка.
– Ты думаешь, могло быть еще хуже? – спросил Банокл.
Каллиадес увидел, как царь Приам спускается РІ мегарон РІ сопровождение СЃРІРѕРёС… орлов. Подлый Геликаон тоже был СЃ РЅРёРј. Царь выкрикнул РёРјСЏ Гектора, Рё гигант подбежал Рє нему, РѕР±РЅСЏРІ старика. Ртот момент был РїРѕС…РѕР¶ РЅР° СЃРѕРЅ. РњРё-кенцы ожидали своей смерти РІ окружении врагов, Р° РґРІРѕРµ мужчин обнимались Рё смеялись. Троянцы продолжали выкрикивать РёРјСЏ Гектора. Золотоволосый РІРѕРёРЅ РїРѕРґРЅСЏР» СЂСѓРєСѓ, СѓСЃРїРѕРєРѕРёРІ людей, обернулся Рё РѕРєРёРЅСѓР» холодным взглядом оставшихся РІ живых микенцев.
– РЇ РЅРµ РІРёР¶Сѓ РђСЂРіСѓСЂРёРѕСЃР°, – сказал Банокл. – Рто небольшое утешение. РќРµ хотел Р±С‹ сражаться против него Рё этого человека-убийцы.
– Коланос подстрелил его.
– Черт! Не подходящая смерть для великого человека.
– Пусть Зевс услышит это и проклянет Коланоса, – ответил Каллиадес тихим голосом. – Может, Аргуриос будет ждать нас на темной дороге, и мы вместе отправимся в долгое путешествие.
– Мне хотелось бы этого, – вздохнул Банокл.
Раздался голос Коланоса:
– Царь Приам, мы можем поговорить о перемирии?
Царь отошел от своего сына и сурово посмотрел на полководца. Затем жестом приказал выйти вперед. Коланос пробрался сквозь передние ряды воинов и направился к троянцам.
– Если он сможет вытащить нас отсюда, я поцелую его, – сказал Банокл.
– Твои губы почернеют, – пробормотал Каллиадес.