Анализ Второзакония

 

По отношению к остальным книгам Пятикнижия Второзаконие считается довольно необычным. Начать с того, как предполагают, что ее богословие и исследуемые темы, кажется, заметно отличаются от ее соседей по Пятикнижию. Керигма Второзакония должна поэтому рассматриваться как часть богословия Пятикнижия, но не должна считаться представителем целого. Поэтому становится понятным, почему мы встречаем статьи о темах, содержащихся в книгах Пятикнижия от Бытия до Чисел, примыкающие к статьям о темах Второзакония и литературе по Второзаконию. Или, вероятно, читатель встретит комментарии поучений и деклараций только на первые четыре книги Пятикнижия (от Бытия до Чисел) в одном томе.

 

Документальная гипотеза

Частью причины, почему Второзаконие рассматривается отдельно от других книг Пятикнижия, являются некоторые особенности документальной гипотезы. Одним из основных положений этой теории является то, что гипотетические источники “Я”, “Э” и “С” встречаются в объединенной форме во всех четырех первых книгах Пятикнижия от Бытия до Чисел. Но в эти четыре книги Библии не примешивалось ничего из источника “В”. И наоборот, ничего из “Я”, “Э” и “С” не проникло в текст Второзакония.

Этот последний пункт отнюдь не означает, что экзегеты-критики рассматривают Второзаконие как однородную единицу. Совсем наоборот. Только в двух сферах исследования Второзакония существует мнение, близкое к единодушию. Одним из этих “несомненных результатов” является то, что Второзаконие не было написано Моисеем, хотя “Моисеевы элементы” местами проявляются. Богословы делают такой вывод несмотря на то, что Второзаконие, из всех книг Пятикнижия, наиболее решительно претендует на то, что ее автором был Моисей; например: “И написал Моисей закон сей” (31:9)[195]. Пятикнижие полно примеров, когда говорил Моисей, а упоминание деятельности переписчиков минимально.

Давайте отметим, что недостатка РІ сторонниках частичного, значительного Рё РѕСЃРЅРѕРІРЅРѕРіРѕ авторства Моисея нет. Рљ этим авторам относятся протестантские консервативные исследователи, такие как Рџ. РљСЂСЌР№РіРё, Р. РҐСЌСЂСЂРёСЃРѕРЅ, Рљ. Китчен, Рњ. Клайн, Р“. Мэнли, РЎ. Шульц Рё Дж. РўРѕРјРїСЃРѕРЅ, упомянутые РІ библиографии. Рљ РЅРёРј присоединились еврейские авторы, такие как Дж. Хертц Рё, РІ последнее время, Рњ. Сегал[196]. Р’ соответствии СЃ этим направлением Макс Марголис предположил, что для большей ясности “Книга закона” Иосии должна была включать РЅРµ только Второзаконие, РЅРѕ также РєРЅРёРіРё РѕС‚ Исхода РґРѕ Чисел. Это вполне обоснованное замечание, которое противоположно общему направлению исследований Второзакония XX столетия[197]. РџРѕ существу эту же точку зрения высказывает Сайрес Гордон[198].

Вторая сфера, РІ которой отмечено согласие, имеющая отношение Рє РІРѕРїСЂРѕСЃСѓ РѕР± авторстве, это неоднородная структура РєРЅРёРіРё. РўРѕ есть Второзаконие создавалось поэтапно Рё подвергалось редакторским исправлениям РґРѕ тех РїРѕСЂ, РїРѕРєР° РЅРµ приняло своей окончательной формы, РІ которой эта РєРЅРёРіР° сейчас Рё представлена РІ наших Библиях. Вследствие этого предпринимались попытки установить, если возможно, что же РІ точности составляло “древнее Второзаконие”—первоначальное СЏРґСЂРѕ, Рє которому были прибавлены дополнения. РўРµ, кто обращался Рє этому РІРѕРїСЂРѕСЃСѓ, обычно основывались РЅР° главах 5-26 Рё 28 РІ качестве СЏРґСЂР°. РќРµ РјРЅРѕРіРёРµ авторы делали попытки рассмотреть значение “окончательной формы” Второзакония — как части относятся РґСЂСѓРі Рє РґСЂСѓРіСѓ Рё Рє целому — РЅРѕ, вероятно, труды Бреварда Чайлдса Рё Роберта Польцина (СЃРј. библиографию) отражают РЅРѕРІСѓСЋ тенденцию РІ исследовании Второзакония, как посредством канонической критики (Чайлдс), так Рё посредством структурного анализа (Польцин).

Современные обзоры исследований истории Писания обычно называют богослова начала XIX столетия В. де Ветте предтечей современных анализов. Его труд по Второзаконию, точные выводы которого не признает сегодня почти никто, проложил путь для многих исследователей Библии. И этот вопрос далек от того, чтобы быть закрытым. Модным считается сказать, вкратце изложив “существующие сложности”, что еще не был сделан окончательный вывод. Что касается Второзакония, то трудно поверить, что когда-либо будет сделан окончательный вывод по вопросам времени написания, его авторства и происхождения.

Де Ветте так проанализировал Второзаконие. Второзаконие было написано после реформ иудейского царя Иосии (конец 7-го столетия до н. э.). Авторами были отдельные люди, поддерживавшие реформы Иосии (например, централизации культа). Они воспользовались именем Моисея и Моавитскими равнинами в качестве вымышленного фона и удобно поместили свое произведение в руинах храма. Там его обнаружили те, кто восстанавливал храм, и впоследствии “крестили” и “оправдали” программу Иосии. Так все же, в конце концов, разве не исполнял Иосия слова и законы Моисея — стандарты, согласно которым никто не жил в течение столетий?

Эта теория породила знаменитую фразу, что Второзаконие по существу является “благочестивой подделкой”. В соответствии с этой теорией она благочестива в том смысле, что пытается отыскать для религиозной реформы исторический прецедент. Она содержит обман в том смысле, что вся книга была создана искусственно, похоже на то, как капелланы Гитлера писали книгу, используя имя одного из апостолов, которая отдавала антиеврейской риторикой, оставив ее затем в одной из кабинок для исповедания собора Парижской богоматери, перед тем как была оккупирована Франция.

Более современные исследователи пытались смягчить точку зрения де Ветте. Смягчили ли они эту точку зрения, или изменили ее, на мой взгляд, является спорным. Например, последние несколько лет Моше Вайнфельд настаивал в различных публикациях, что Второзаконие — против “С” — отражает тенденцию к гуманизму и секуляризации. Говоря это, он не “подразумевает какую-то атеистическую тенденцию или какую-либо противоположность религии или религиозным установлениям, а общую тенденцию к освобождению религиозных установлений и мышления от строгого соблюдения правил запретительного характера и т.п. и, таким образом, придания им более светского облика”[199]. Как бы то ни было, “благочестивое” Второзаконие де Ветте стало “гуманистическим” Второзаконием Вайнфельда.

Было бы несправедливо по отношению к современным исследователям предположить, что они сохранили гипотезу де Ветте.

В своих взглядах они, в общем, поддержали единственную вещь, касающуюся Второзакония, а именно: сомнения в отношении того, что исторические рассказы, гимны и законы были произнесены и записаны Моисеем на Моавитских равнинах после тридцати восьми лет в пустыне, примерно в тринадцатом веке до н. э. Принимая во внимание вымышленное происхождение только этого, критики были готовы признать подлинность Второзакония.

Юлий Веллхаузен (Пролегомены к истории Израиля, 1885 г.) как никто другой пролил новый свет на Второзаконие. Его объяснение документальных источников во Второзаконии считалось ясным и классическим. Основание теории Веллхаузена, на котором может быть построен любой другой принцип, было подлинной связью Второзакония с реформой Иосии, связью, которая привела к выводу Веллхаузена о том, что Второзаконие (во всяком случае, главы 12—26) было написано как раз перед реформами, то есть около 622 г. до н. э. Веллхаузен считал настолько важным для своей общей теории первоисточника датировку Второзакония, что он назвал ее “точкой опоры” литературного воссоздания Пятикнижия. Для Веллхаузена 622 г. до н. э. стал тем же, чем для мусульман стала хиджра 622 г. — первой установленной датой в исламской истории. Как и для мусульманина, для которого все происходило либо до, либо после хиджры, так и для Веллхаузена, говоря библейским языком, все происходило либо до, либо после Второзакония.

С уверенностью можно сказать, что почти все критики более высокого уровня согласны с датировкой Второзакония Веллхаузеном седьмым веком до н. э. Отрывом от классической точки зрения Веллхаузена было бы предположение, что некоторые части Второзакония датируются раньше седьмого века до н. э. и были позже присоединены к древнему Второзаконию. (Более широкий разрыв отражен в трудах богословов, которые, основываясь на принципах экзегетики, полностью изменяли точку зрения Веллхаузена и датировали “С” перед “В”, а не после “В”, как это делал Веллхаузен. См., к примеру, труды Иезекииля Кауфманна и его ученика Вайнфельда.)

Хотя, как я уже сказал, большинство исследователей Библии считают, что Второзаконие было составлено в седьмом веке до н. э., они пришли к этому выводу разными путями.

Начну СЃ того, что есть такие комментаторы, которые считают, что Второзаконие обязано СЃРІРѕРёРј происхождением северному Израилю, Рё РЅРё РІ коем случае РЅРµ Иудее. Таково истолкование признанного авторитета РІ исследовании Второзакония, РїРѕРєРѕР№РЅРѕРіРѕ Герхарда фон Рада. Его основным замечанием было то, что Второзаконие скорее похоже РЅР° поучение, чем РЅР° СЃРІРѕРґ законов. Даже законы Рё СЃРїРѕСЃРѕР± РёС… провозглашения больше подходили для кафедры проповедника, чем для зала СЃСѓРґР°. Кто же РјРѕРі принадлежать Рє наиболее вероятной РіСЂСѓРїРїРµ проповедников, которые смешали Р±С‹ исторический рассказ Рё наставление? РЎ точки зрения фон Рада, это были северные левиты. Именно РѕРЅРё принесли СЃ СЃРѕР±РѕР№ эти традиции РЅР° СЋРі Иудеи после гибели Израиля РѕС‚ СЂСѓРє ассирийцев РІ 721 Рі. РґРѕ РЅ. СЌ. Р’ сотрудничестве СЃ некоторыми заинтересованными мирянами левиты VII века, живя РІ Иудее, “создали” Второзаконие РІ надежде дать стимул для религиозного пробуждения.

Мнение Р•. Николсона очень близко Рє точке зрения фон Рада. РћРЅ также РёСЃС…РѕРґРёС‚ РёР· того, что истоки Второзакония нужно искать РЅР° севере, Рё указывает лишь следующее различие. Авторами Второзакония являются РЅРµ левиты, Р° представители северных РіСЂСѓРїРї РїСЂРѕСЂРѕРєРѕРІ, которые также бежали РЅР° СЋРі после пленения ассирийцами севера. Что касается фактического времени составления, то Николсон считает этим временем правление Манассии, деда Иосии. Р—Р° этим предположением стоит идея Рѕ том, что преобразовательные процессы, как РѕРЅРё отражены РІРѕ Второзаконии, рождаются благодаря периодам распутства Рё аморальности — эпохам, РІ которых нет даже следов религиозного пыла. Правление Манассии прекрасно отвечает этому условию. Так РёР· темноты появляется либо левитский, либо пророческий Мартин Лютер.

С другой стороны, находятся богословы, которые полностью согласны, что Второзаконие было написано в VII веке. Но их отличает то, что они подчеркивают происхождение Второзакония на юге, а не на севере. Оно иудейское, а не израильское.

Наиболее плодовитыми в своих трудах были немецкий иезуит Норберт Лофинк и еврейский ученый Вайнфельд, и оба они считают, что язык Второзакония имеет больше сходства с языком суда и языком мудрости, чем с каким-либо другим языком. Отсюда следовало, что у книги было иудейское или иерусалимское происхождение.

РџРѕ мнению Лофинка, Второзаконие, которое составлялось РІ несколько этапов, функционировало вначале РІ качестве нелегального текста, голоса протеста против возрастающего ассирийского господства над Иудой, которое началось РїРѕ крайней мере РїСЂРё отце Езекии Ахазе. Именно Ахаз отдал повеление построить подобный ассирийскому жертвенник для Иерусалимского храма (4-СЏ Цар. 16:10-16). Реакцией Иуды РЅР° этот переворот был культурный шок[200].

Вайнфельд представил наиболее оригинальную и дерзкую трактовку Второзакония в своей работе “Второзаконие и школа Второзакония”. Он придерживается точки зрения, что Второзаконие было написано мудрецами и писцами, которые были связаны с царским домом Иуды со времени Езекии до времени Иоисии. Чтобы представить новые доказательства и таким образом подкрепить свою позицию, Вайнфельд утверждал, что на структуру Второзакония повлияла литературная модель VII столетия до н. э. ассирийских государственных соглашений, в частности, соглашения между Эсархаддоном, царем Ассирии (680-669 гг. до н. э.), и его восточными вассалами. Кто, в таком случае, в Иудее был бы более информирован в отношении подобных моделей, чем узкий круг придворных писцов?

Одно из ключевых замечаний Вайнфельда было рождено на основе его сравнения правовых разделов Второзакония с их аналогами, содержащимися в остальных книгах Второзакония. Например, отметив, что Второзаконие позволяет неосвященный убой скота — “можешь закалать и есть ... мясо ... во всех жилищах твоих” (12:15,21), в отличие от Левита (17:1-9), где предписывается приносить животных, предназначенных в пищу, к святилищу, — он сделал вывод, что Второзаконие отражает тенденцию седьмого века к секуляризации и демифологизации.

Трактовка Вайфельда сомнительна по трем причинам. Во-первых, убедительные доводы можно выдвинуть в пользу того, что литературная структура Второзакония ближе к соглашениям второго тысячелетия до н. э., чем к соглашениям первого тысячелетия до н. э. В качестве иллюстрации нужно указать, что в более поздних формах соглашений, в отличие от ранних, отсутствует исторический пролог и перечень обещанных благословений (в соответствии с грозными проклятиями). Второзаконие обладает и тем, и другим.

Второе критическое замечание бросает вызов влиянию мудрости на Второзаконие, которое якобы увидел Вайнфельд. Почему, например, если рука писцов и мудрецов настолько видна во Второзаконии, нет никакого законодательного охвата их деятельности, как, например, для царей, пророков и судей? Почему же они не включили самих себя? Опять-таки, если Второзаконие является трудом мудрецов, то каким образом у них вдруг оказалась власть писать литературу Торы, и был ли этот контроль сохранен в период второго храма, или же он перешел к священникам?[201]

В-третьих, должны ли различия между законами Второзакония и их аналогами объясняться движением по направлению к секуляризации? Богословы, придерживающиеся традиционного истолкования Второзакония, объяснили бы различия сменой обстановки пустыни и кочевого образа жизни на обстановку привязанности к определенной территории и оседлости. То есть различия должны объясняться хронологически, а не социологически, как это сделал Вайнфельд.

Но, даже не учитывая этих спорных моментов, можно продемонстрировать, что Второзаконие движется в совершенно противоположном секуляризации направлении. Например, Второзаконие напоминает Израилю, что он уже свят (7:6; 14:2, 21). А Книга Левит ставит перед Израилем святость в качестве цели — “святы будьте” (Лев.19:2). Опять же, только во Второзаконии священник исполняет обязанности за пределами храма. Он сопровождает войска в битву в качестве военного священника (20:1-4). Он сидит на самом высоком судейском месте, чтобы разбирать случаи убийства и нападения (17:8-13), и, таким образом, берет на себя новую роль судьи, которая не оговаривалась для него в других книгах[202].

Вкратце исследовав некоторые современные идеи относительно места происхождения, авторства и смысла Второзакония, мы видим, что здесь отнюдь не существует согласия. Маловероятно, что когда-либо появится монография, которая заставит замолчать все противоположные точки зрения. Для некоторых это гений библейских исследований. Это научная дисциплина, в которой мы можем говорить только о современном уровне знания. Для других подобный “шведский стол” мнений сокращает библейские исследования до упражнения в новизне. Относительно Второзакония действительно существуют только два возможных варианта — либо классическая точка зрения, либо некоторая возрожденная форма взгляда де Ветте.