Отзвук инферно 5 страница

– Мораль в зависимости от обстоятельств диктуется свыше. Кроме морали религиозной и обычного права, возникшего из общественного опыта, есть духовные устои, уходящие корнями в тысячи веков социальной жизни в диком состоянии, у цивилизованного человека скрытые в подсознании и сверхсознании. Если и этот опыт утрачен в длительном угнетении и разложении морали, тогда ничего от человека не останется. Поэтому ничего постоянного в индивидуальностях быть не может, кроме отсутствия инициативы и, пожалуй, еще страха перед вышестоящими. Многообразные страхи, пронизывающие такое общество, аналогичны суеверным страхам, возникавшим в изолированных остатках архаических культур, где ужас перед богами заставлял ограждать себя сложнейшими ритуальными обрядами вместо сознательной ответственности за свои поступки.

– Но ведь это толпа! – сказала Эвиза.

– Конечно, толпа. Подавление индивидуальности сводит людей в человеческое стадо, как было в Темные Века Земли, когда христианская церковь фактически выполнила задачу Сатаны, озлобив и сделав убийцами множество людей… К несчастью, главная религиозная книга наиболее техничной и могущественной из прошлых цивилизаций – белой – была Библия, наполненная злом, предательством, племенной враждой и бесконечными убийствами… Для другой великой цивилизации прошлого – желтой – учение Конфуция породило безответную покорность обстоятельствам жизни… Но вы заставляете меня отклоняться от экономики в психологию. Кончаю. На Тормансе классовое капиталистическое общество, олигархия, властвующая над двумя основными классами, одинаково угнетенными: классом образованных, которые по необходимости живут дальше, иначе невыгодно их учить, и классом необразованных, которые умирают в двадцать пять лет.

– И РІС‹, РРѕРґРёСЃ, согласны СЃ утверждениями Чеди? – СЃРїСЂРѕСЃРёР» Р’РёСЂ РќРѕСЂРёРЅ.

– Мне они кажутся вполне вероятными, только не совсем ясна грань между госкапитализмом и муравьиным лжесоциализмом. Может быть, общество Торманса возникло из второго?

– Может быть, – согласилась Чеди. – Если они признают науку лишь как средство захвата и утверждения власти, а мораль как способ заставить единообразно мыслить огромные массы людей, но и сами тогда, будучи невежественны и аморальны, находятся под прессом опасений и подозрений. Для этого общественного строя типичны две фазы: первая – заставить плодиться и размножаться, как кроликов, пока планета еще не освоена, внедряя священный долг размножения через религиозную мораль. Вторая фаза – поспешное уничтожение прежних духовных устоев, когда теснота перенаселения вызвала необходимость абсолютной покорности неисчислимых людских масс. В том многомиллиардном море человечества Торманса стерлась индивидуальность, утонули выдающиеся в науке и искусстве люди. И потребовалось внедрить долг и обязанность ранней смерти.

– РњРЅРµ думается, Чеди права, – сказала Фай РРѕРґРёСЃ, – Рё ее вывод Рѕ ненаучности управления верен. РўРѕ Рё РґСЂСѓРіРѕРµ – Рё быстрое размножение Рё уничтожение огромных масс людей – происходило стихийно, без цели Рё смысла, так, что даже РІСЃСЏ эта чудовищная жестокость была напрасной. Отвергая социальную науку, правители Торманса РЅРµ исследовали, дает ли РїСЂРёСЂРѕСЃС‚ населения увеличение числа одаренных особей или, наоборот, уменьшает это число. Делается ли отдельный человек счастливее Рё здоровее, или возрастает РіРѕСЂРµ Рё несчастье. РђРїСЂРёРѕСЂРЅРѕ можно сказать, что РїСЂРё таком бесчеловечном строе усиливалось РіРѕСЂРµ. Наверняка ничего даже отдаленно похожего РЅР° нашу Академию Горя Рё Радости РЅРµ могло быть здесь… Рђ ресурсы планеты истощались.

– Скажите нам, РРѕРґРёСЃ, – попросила Р­РІРёР·Р°, – неужели Рё Сѓ нас, РЅР° Земле, РєРѕРіРґР°-то было нечто РїРѕРґРѕР±РЅРѕРµ? РЇ изучала историю, РЅРѕ недостаточно, Рё этот трудный переходный период истории человечества – Р­СЂСѓ Разобщенного РњРёСЂР° – представляю плохо. Р’ чем его суть?

– В этот период начали формироваться госкапиталистические формации с тенденцией распространиться по всей планете. Именно в фазе государственного капитализма выявилась вся бесчеловечность такой системы. Едва устранилась конкуренция, как сразу же отпала необходимость в улучшении и удешевлении продуктов производства. Трудно представить, что творилось в Америке после установления этой формы! В стране, избалованной обилием вещей! Олигархия властвует лишь ради своих привилегий. Существо этой формы – в неравенстве распределения, не обусловленном ни собственностью на средства производства, ни количеством и качеством труда. В то же время во главе всего стоит частный вопрос личного успеха, ради которого люди готовы на все, не заботясь об обществе и будущем. Все продается, дело только в цене.

Лжесоциализм, усвоив от государственного капитализма демагогию и несбыточные обещания, смыкается с ним в захвате власти группой избранных и подавлении, вернее, даже физическом уничтожении инакомыслящих, в воинствующем национализме, в террористическом беззаконии, неизбежно приводящем к фашизму. Как известно, без закона нет культуры, даже цивилизации. В условиях лжесоциализма великое противоречие личности и общества не может быть разрешено. Все туже скручивается пружина сложности взаимной кооперации отдельных элементов в высшем организме и высшем обществе. Самая страшная опасность организованного общества – чем выше организация, тем сильнее делается власть общества над индивидом. И если борьба за власть ведется наименее полезными членами общества, то это и есть оборотная сторона организации.

Чем сложнее общество, тем большая в нем должна быть дисциплина, но дисциплина сознательная, следовательно, необходимо все большее и большее развитие личности, ее многогранность. Однако при отсутствии самоограничения нарушается внутренняя гармония между индивидом и внешним миром, когда он выходит из рамок соответствия своим возможностям и, пытаясь забраться выше, получает комплекс неполноценности и срывается в изуверство и ханжество. Вот отчего даже у нас так сложно воспитание и образование, ведь оно практически длится всю жизнь. Вот отчего ограничено «я так хочу» и заменено на «так необходимо».

– Кто же был первым РЅР° этом пути? Неужели опять РРѕСЃСЃРёСЏ? – заинтересовалась Р­РІРёР·Р°.

– Опять РРѕСЃСЃРёСЏ – первая страна социализма. Именно РѕРЅР° пошла великим путем РїРѕ лезвию бритвы между гангстеризующимся капитализмом, лжесоциализмом Рё всеми РёС… разновидностями. РСѓСЃСЃРєРёРµ решили, что лучше быть беднее, РЅРѕ подготовить общество СЃ большей заботой Рѕ людях Рё СЃ большей справедливостью, искоренить условия Рё самое понятие капиталистического успеха, искоренить всяческих владык, больших Рё малых, РІ политике, науке, искусстве. Р’РѕС‚ ключ, который привел наших предков Рє Р­СЂРµ РњРёСЂРѕРІРѕРіРѕ Воссоединения. Его РјС‹ РЅРµ нашли РЅР° Тормансе, потому что здесь РґРІРµ тысячи лет спустя после Р­РњР’ еще существует инферно, олигархия, создавшая утонченную систему угнетения. Для Р±РѕСЂСЊР±С‹ СЃ этой системой надо создать людей высокой психофизиологической тренировки, РїРѕРґРѕР±РЅРѕ нам, безвредных РІ своем могуществе. И прежде всего научить РёС… бороться СЃРѕ всепроникающей «избранностью» – системой противопоставления владык Рё толпы, всеведущих ученых Рё темных невежд, звезд Рё бесталанных, элиты Рё низшего, рабочего класса. Р’ этой системе корень фашизма Рё развращения людей Торманса…

Семеро землян сидели на широком диване багряно-красного цвета. Сквозь высокое окно какой-то толстой пластмассы розового оттенка виднелись деревья сада, пронизанные лучами светила Торманса. В отличие от земного Солнца, оно не описывало дуги по небу, а опускалось медленно и величественно почти по отвесной линии. Его лучи сквозь розовые окна казались лиловыми. Бронзовые лица звездолетчиков приобрели угрюмый зеленоватый оттенок.

– Итак, решено, – сказал Вир Норин, чей СДФ исполнял обязанности секретаря и кодировал результаты совещания для передачи на «Темное Пламя».

– Решено, – подтвердила РРѕРґРёСЃ, – РІС‹ останетесь РІ столице среди ученых Рё инженеров. РўРѕСЂ Лик Рё РўРёРІРёСЃР° пересекут планету РѕС‚ полюса РґРѕ полюса, побывают РІ заповедниках Рё РЅР° РјРѕСЂСЃРєРёС… станциях, Р­РІРёР·Р° – РІ медицинских институтах, Чеди Рё Гэн Р±СѓРґСѓС‚ изучать общественную жизнь, Р° СЏ займусь историей. Сейчас надо связаться СЃ кораблем, Р° потом – спать. Наши хозяева рано ложатся Рё рано встают.

Действительно, едва угасли последние лучи заката и под высоким потолком автоматически включилось освещение, как настала полнейшая тишина. Иногда можно было заметить в темноте сада тени медленно ходивших стражей, и снова все застывало, как в мертвой воде сказочного озера.

Эвизе стало душно, она подошла к окну и стала возиться с затвором. Широкая рама распахнулась, прохладный, по-особенному пахнущий воздух сада чужой планеты повеял в комнату, и в тот же момент мерзко завыла труба. Со всех сторон побежали люди, светя фонарями и угрожающе поднимая черные воронки своего оружия.

Вир Норин одним прыжком оказался около ошеломленной Эвизы и захлопнул окно. Вой прекратился. Норин жестами пытался успокоить столпившихся под окном стражей. Фонари погасли, охранники разошлись, и земляне дали волю своим чувствам, подтрунивая над возмущенной Эвизой.

– Я убежден, что нас слушают и видят все время, – сказал Тор Лик.

– Хорошо, что язык Земли абсолютно непонятен Тормансу! – воскликнула Эвиза. – У них нет еще наших текстов достаточной длины.

– РњРЅРµ думается, его легко расшифруют, – возразила Чеди, – РјРЅРѕРіРѕ сходных слов Рё понятий. РџРѕ сути дела, это РѕРґРёРЅ РёР· языков пятого периода Р­РРњ, изменившийся Р·Р° двадцать РґРІР° столетия.

– Как Р±С‹ то РЅРё было, наши разговоры РїРѕРєР° непонятны Рё РЅРµ Р±СѓРґСѓС‚ излишне беспокоить владык РЇРЅ-РЇС…, – сказала Фай РРѕРґРёСЃ. – Следует РёРЅРѕРіРґР° экранироваться СЃ помощью СДФ, чтобы РЅРµ вводить РёС… РІ интимные стороны нашей жизни. Например, сейчас, РєРѕРіРґР° РјС‹ будем говорить СЃРѕ звездолетом.

Черно-СЃРёРЅРёР№ СДФ РРѕРґРёСЃ вышел Рє центру комнаты. РџРѕРґ его колпаком загудел дальний проектор РўР’Р¤, комната погрузилась РІРѕ мрак. Звездолетчики уселись поплотнее РЅР° диване. РЎ противоположной стороны вспыхнул зеленый свет Рё зазвучали мелодичные Р·РІСѓРєРё песни Рѕ ветке РёРІС‹ над РіРѕСЂРЅРѕР№ рекой. Неясные, торопливо двигавшиеся контуры людей РІРґСЂСѓРі обозначились резко Рё объемно, будто оставшиеся РІ корабле перелетели СЃСЋРґР°, РІ сады Цоам, Рё сели СЂСЏРґРѕРј РІ этой высокой комнате дворца.

Р­РєРѕРЅРѕРјСЏ энергию батарей СДФ, сила которых могла понадобиться РЅР° более важные дела, каждый сжато передал СЃРІРѕРё впечатления первого РґРЅСЏ РЅР° Тормансе. Рекорд краткости РїРѕР±РёР» РўРѕСЂ Лик, говоривший последним: «Много пыли, слов Рѕ величии, счастье Рё безопасности. Наряду СЃ этим – страх Рё охранительные устройства, которые РЅРµ для безопасности, Р° для того, чтобы сделать владык Торманса недоступными. Лица людей С…РјСѓСЂС‹, даже птицы, Рё те РЅРµ поют».

РљРѕРіРґР° погасло стереоизображение Рё СЃРІСЏР·СЊ СЃРѕ звездолетом прервалась, РРѕРґРёСЃ сказала:

– Не знаю, как вас, а меня предохранительная сыворотка и биофильтры клонят в сон.

Сонливое состояние вместо обычной жажды деятельности испытывали все. Эвиза сочла это нормальным явлением и предупредила, что звездолетчики будут вялыми еще дня три-четыре.

РќР° следующее утро, едва семеро землян успели позавтракать, как явился сановник РІ угольно-черном одеянии СЃ вышитыми РЅР° нем голубовато-серебряными змеями. РћРЅ пригласил Фай РРѕРґРёСЃ РЅР° свидание СЃ «самим великим Чойо Чагасом». Остальным членам экспедиции РѕРЅ предложил прогулку РїРѕ садам Цоам, РїРѕРєР° РЅРµ настанет время идти РІ центральный «Круг Сведений», РєСѓРґР° передадут информацию «по приказу великого Чойо Чагаса».

Фай РРѕРґРёСЃ, послав товарищам воздушный поцелуй, вышла РІ сопровождении молчаливого охранника РІ лиловом. Почтительно кивая, РѕРЅ показывал РґРѕСЂРѕРіСѓ. РЈ РѕРґРЅРѕРіРѕ РёР· РІС…РѕРґРѕРІ, прикрытых тяжелым РєРѕРІСЂРѕРј, РѕРЅ застыл, раскинув СЂСѓРєРё Рё согнувшись пополам. Фай РРѕРґРёСЃ сама отбросила ковер, Рё тотчас распахнулась тяжелая дверь, которая, как РІСЃРµ двери РЅР° Тормансе, поворачивалась РЅР° петлях, Р° РЅРµ вдвигалась РІ стену, как РІ домах Земли. Фай РРѕРґРёСЃ очутилась РІ комнате СЃ темно-зелеными драпировками Рё резной мебелью черного дерева, которую земляне уже видели СЃРѕ звездолета РїРѕ секретному каналу телепередач.

Чойо Чагас стоял, слегка прикасаясь пальцем Рє хрустальному переливчатому шару РЅР° черной подставке. Вблизи «великий» мало РїРѕС…РѕРґРёР» РЅР° СЃРІРѕРё отображения РЅР° экране. Чагас улыбнулся хитровато Рё ободряюще, СЂСѓРєРѕР№ приглашая ее садиться, Рё РРѕРґРёСЃ улыбнулась ему РІ ответ, уютно располагаясь РІ широком кресле.

Чойо Чагас уселся поближе, доверительно наклонился вперед и сложил руки, как бы приготовившись терпеливо слушать свою гостью.

– Теперь мы можем говорить вдвоем, как и подобает вершителям судеб. Пусть звездолет только песчинка в сравнении с планетой, психологически ответственность и полнота власти одна и та же.

Фай РРѕРґРёСЃ хотела было возразить – подобная формула применительно Рє ней РЅРµ только неверна, Р° морально оскорбительна для человека Земли, – РЅРѕ сдержалась. Было Р±С‹ смешно Рё бесполезно обучать закоренелого олигарха основам земной коммунистической этики.

– Каковы нормы человеческого общения у вас, на Земле, – продолжал Чойо Чагас, – в каких случаях вы говорите правду?

– Всегда!

– Это невозможно. Истинной, непреложной правды нет!

– Есть ее приближение к идеалу, тем ближе, чем выше уровень общественного сознания человека.

– При чем тут оно?

– Когда большинство людей отдает себе отчет в том, что всякое явление двусторонне, что правда имеет два лица и зависит от изменяющейся жизни…

– Значит, нет абсолютной правды?

– Погоня за абсолютным – одна из самых тяжких ошибок человека. Получается односторонность, то есть полуправда, а она хуже, чем прямая ложь – та обманет меньшее число людей и не страшна для человека знающего.

– И вы всегда держитесь этого правила? Неотступно?

– Неотступно! – твердо ответила РРѕРґРёСЃ Рё тут же РїСЂРѕ себя смутилась, РІСЃРїРѕРјРЅРёРІ инсценировку, разыгранную РЅР° звездолете.

– Тогда скажите правду: зачем вы явились сюда, на планету Ян-Ях?

– Повторяю прежнее объяснение. Наши ученые считают вас потомками землян пятого периода древней СЌРїРѕС…Рё, называемой РЅР° Земле Р­РРњ – Р­СЂРѕР№ Разобщенного РњРёСЂР°. Р’С‹ должны быть нашими прямыми родичами. Да разве это РЅРµ очевидно? Достаточно взглянуть РЅР° нас СЃ вами.

– Народ Ян-Ях иного мнения, – раздельно сказал Чойо Чагас, – но допустим, что сказанное вами верно. Что дальше?

– Дальше нам естественно было бы вступить в общение. Обменяться достигнутым, изучить уроки ошибок, помочь в затруднениях, может быть, слиться в одну семью.

– Вот оно что! Слиться в одну семью! Так решили вы, земляне, за нас! Слиться в одну семью! Покорить народ Ян-Ях! Таковы ваши тайные намерения!

Фай РРѕРґРёСЃ выпрямилась Рё застыла, РІ СѓРїРѕСЂ смотря РЅР° Чойо Чагаса. Зеленые глаза ее потемнели. Какая-то незнакомая сила сковала волю председателя Совета Четырех. РћРЅ подавил мимолетное ощущение РёСЃРїСѓРіР° Рё сказал:

– Пусть наши опасения преувеличены, но ведь вы не спросили нас, явившись сюда. Надо ли мне называть все причины, по которым наша планета отвергает всех и всяких пришельцев из чужих миров?

– Рђ особенно РёР· РјРёСЂР° столь похожих РЅР° вас людей, – подсказала РРѕРґРёСЃ мысль, затаенную Чагасом.

Тот скользнул по ней подозрительным взглядом узких глаз: «Ведьма, что ли?» – и утвердительно кивнул головой.

– Я не могу поверить, что люди Ян-Ях отказались бы заглянуть в океан безбрежного знания, открытый им через нашу планету и Великое Кольцо!

– Я не знаю, что это такое.

– Тем более! – РРѕРґРёСЃ удивленно посмотрела РЅР° Чойо Чагаса, наклонилась поближе. – Разве для вас РЅРµ главное – умножение красоты, знания, гармонии Рё РІ человеке, Рё РІ обществе?

– Это ваша правда! Рђ наша – это ограничение знаний, РёР±Рѕ РѕРЅРё открывают человеку чудовищную пропасть РєРѕСЃРјРѕСЃР°, РЅР° краю которой РѕРЅ сознает СЃРІРѕРµ ничтожество, теряет веру РІ себя. Разрушается ценность простых Рё прекрасных ощущений жизни. Счастье человека – быть РІ ладу СЃ теми условиями, РІ каких РѕРЅ рожден Рё будет пребывать всегда, РёР±Рѕ выход РёР· РЅРёС… – это смерть, ничто, погасшая РЅР° ветру РёСЃРєСЂР°. И РјС‹ создали здесь счастье РЅРµ для того, чтобы его разрушили пришельцы, пусть даже претендующие РЅР° РєСЂРѕРІРЅРѕРµ родство СЃ нами!

– Счастье моллюска, укрывшегося в раковину, которую вот-вот раздавит неизбежное стечение обстоятельств, которое раньше называли на Земле, да и сейчас называют у вас, судьбой.

– У нас все предусмотрено!

– Без знания? Рђ недавние катастрофические последствия перенаселения? Р’СЃСЏ ваша планета покрыта кладбищами – десятки миллиардов жертв невежества Рё упорства, – РіРѕСЂСЊРєРѕ сказала Фай РРѕРґРёСЃ. – Обычная расплата Р·Р° цивилизацию, лишенную мудрости. Допустить слепое переполнение экологической ниши[2], как Сѓ любого РІРёРґР° животных? Печальный Рё позорный результат для РіРѕРјРѕ сапиенс – человека РјСѓРґСЂРѕРіРѕ.