Быть может, вовсе не во сне, возникнет дверь в глухой стене, и растворится предо мной, приоткрывая мир иной. И лунный луч когда-нибудь, как тайный знак, укажет путь.
ЛУННАЯ ДОРОГА. Галина Семизарова. Марина Гордиенко.
ПРОЛОГ. Не бойся сказки – бойся лжи…
Дуб, растущий во внутреннем дворе замка Гринуотер, был очень стар. Его сильвант помнил грозные осады, свист стрел, и лязг оружия на подступах к крепостным стенам. Помнил он и веселые пиры, жаркое пламя каминов, перезвон струн менестрелей…
Сейчас в Гринуотере стояла тишина, лишь иногда прерываемая писклявыми голосочками сильфов, которые прозрачною стайкой вились над кустом цветущего шиповника. Безмятежно пылал над землей летний полдень. Серые камни замковых стен, которые давно стали пестрыми из-за покрывавшего их мха и лишайника, нагрелись под лучами жаркого солнца.
Кряжистый седой старик в потертой замшевой куртке сидел, прислонившись к теплой стене и закрыв глаза. По каменным плитам внутреннего двора торопливо простучали легкие шаги. Высокий темноволосый юноша в белой рубашке, с раскрытой книгой в руках, выбежал во двор.
- Дядюшка Фердинанд - крикнул он старику. – Я нашел эти стихи. Вот послушайте!
И он продекламировал, чуть нараспев, красивым звучным голосом:
Быть может, вовсе не во сне, возникнет дверь в глухой стене, и растворится предо мной, приоткрывая мир иной. И лунный луч когда-нибудь, как тайный знак, укажет путь.
- Лунный луч! Понимаешь, дядюшка Фердинанд? Совсем, как в моем видении!
Старик открыл один глаз и недовольно крякнул.
- Видение… Жениться вам пора, господин Эдвин! Тогда и видений никаких не будет! Ох, ты, кыш, проклятый!
В седой гриве Фердинанда запутался крошка-сильф.
Старик осторожно, чтобы не помять крылышки, освободил его и подбросил вверх.
– Что-то сегодня эта мелочь разлеталась. Не иначе, как дождь будет.
Юноша, казалось, не слышал его. Он внимательно и напряженно вглядывался в только что прочитанные строки, словно пытался найти в них ответ на давно мучившую его загадку.
Эдвин Гринуотер, наследник древнего, но обедневшего рода, вот уже почти год, подобно отшельнику, жил в своем старом замке, редко выезжая за его пределы. Своего отца юноша не помнил. Эдвин только появился на свет, когда Ричард граф Гринуотер, военачальник Королевской гвардии, погиб на поле боя, защищая своего государя.
Юная супруга героя, Эмилия, рано овдовев, удалилась от света и воспитывала сына одна. А старшим наставником наследника рода Гринуотеров стал Фердинанд, верный оруженосец покойного графа и по совместительству мажордом. От матери Эдвин унаследовал возвышенный склад души, склонность к высоким искусствам и некоторую мечтательность в характере. Эмилия Гринуотер старалась еще с юных лет приобщить сына к музыке и поэзии, и это ей вполне удалось.
К восемнадцати годам Эдвин прочитал почти всю замковую библиотеку, довольно хорошо играл на лютне и даже сам пробовал сочинять стихи и музыку. А Фердинанд, в свою очередь, обучил юношу фехтованию, верховой езде и навыкам стрельбы из лука и арбалета. К тому же именно старый оруженосец увлеченно рассказывал своему питомцу о героических деяниях его предков, пробуждая в юной душе стремление к подвигам, мужество и отвагу. Словом, Эдвин Гринуотер являл собой образец благородного юноши, наделенного чуткой, возвышенной душой.
Из недостатков же его можно было бы назвать разве что плохое знание реального мира. Наследник рода, выросший в отдаленном от шумной столицы замке, о людях и сложных жизненных ситуациях судил лишь по прочитанным книгам. Пара выездов в свет, на раут, в близлежащий город, которые устроила ему матушка, незадолго до своего ухода, юношу скорее неприятно озадачили и утомили. Эдвин, как оказалось, не умел вести светские беседы, с девушками был весьма застенчив, но зато очень тонко ощущал лицемерие и притворство окружающих, которые неизбежно сопровождают любое подобное мероприятие. Шумная толпа, болтающих ни о чем, обменивающихся колкостями и сплетнями аристократов показалась Эдвину столь отталкивающей, что он был очень рад, когда этот нудный и утомительный раут наконец-то завершился.
Вскоре матушка Эдвина покинула этот мир, и юноша, скорбя о потере, окончательно замкнул себя в стенах родного замка, общаясь лишь с верным Фердинандом и немногочисленным штатом слуг.
Все попытки оруженосца убедить Эдвина в необходимости выездов в свет оканчивались неудачей. Юный владетель замка либо не обращал на них внимания, либо отшучивался.
Да и средства молодого графа были, скажем, так, невелики. Отец, как верный слуга государя, заработал за свою жизнь почет и славу, но не золото и новые земли. Поэтому скромная казна замка располагала скорее к замкнутой, нежели к светской жизни.
Одиночество и тишина старых покоев и залов Эдвина не тяготили.
Он был готов часами просиживать над старинными фолиантами в библиотеке.
Или прогуливаться по долинам и перелескам близ своего родового гнезда. Замок Гринуотер был невелик размером и располагался на полуострове соединенном с берегом длинной насыпью и подвесным мостом. Под его сводами жил старый дряхлый тролль, который уже давно никого не пугал и путал дорогу. Юные ундины, беспечно плещущиеся в прозрачных синих водах, частенько дразнили старика. И Эдвин с улыбкой наблюдал за их перепалками.
Спокойная жизнь на лоне природы располагает к мечтательной созерцательности. И именно в этом светлом и беспечальном состоянии чаще всего пребывал юный граф.
Пока не произошло одно странное, и поистине волшебное событие!
Это случилось в полнолуние. Впрочем, луна в тот поздний вечер почти не светила, скрытая плотной завесой туч. Эдвин, как обычно, сидел в гостиной у камина с книгой в руках. Шум ветра и шелест капель дождя почти не доносились сквозь плотные оконные рамы.
Камин дарил тепло, и веселые саламандры грелись и нежились в жарких языках пламени.
Книга оказалась не слишком интересной, и Эдвин, незаметно для себя, задремал, уронив ее на колени. Проснулся он, когда уже наступила глубокая ночь, и дрова в камине совсем прогорели. Юноша уже собрался встать, как вдруг одинокий лунный луч прорвал косматую пелену облаков и скользнул по оконному стеклу и упал на стену, обшитую панелями из мореного дуба.
И тут произошло невероятное! Луч начал скользить по стене, оставляя на гладкой, темной поверхности серебристые линии и черточки. Словно невидимый гравер орудовал волшебным резцом! Линии из лунного серебра сплетались, пересекались, и вот уже перед изумленным взором Эдвина возникла картина: сотканный из сияющих линий портрет девушки!
Высокой, стройной, в длинном платье, спадающем легкими складками, и кружевной шали на плечах. Юное нежное лицо, легкая полуулыбка, водопад густых пышных волос, спадающих почти до колен. Ничего не понимая, юноша привстал с кресла, сделал шаг вперед. И лунная гравюра ожила! Девушка тоже шагнула к нему, протянула руку.
Но тут тучи сомкнулись, и лунный луч погас. Волшебный портрет исчез.
Эдвин так и не понял: был ли это сон или чудо, подаренное ему неведомой силой? Но на следующую ночь он остался в гостиной, на том же месте и терпеливо ждал возвращения чуда.
И его ожидания оправдались! Как и накануне, на стену упал лунный луч и начал чертить свою серебряную гравюру. И снова Лунная Девушка возникла, как небесное видение. На этот раз волшебный лучик нарисовал ее в красивой комнате, полной цветов. Девушка поправляла цветы в букете, и, кажется, что-то напевала. Эдвина она на этот раз не заметила.
Так повторялось несколько раз. Эдвин с замиранием сердца следил за чудесным появлением Лунной Незнакомки. Он видел, как девушка вышивает на пяльцах, играет на клавесине или просто сидит у окна и мечтательно смотрит вдаль. Волшебная серебристая гравюра возникала на стене каждое полнолуние. И юный граф все чаще задумывался, где, за какой далью расстояний (а, может быть и времени) живет его Незнакомка?
Однажды в полнолуние произошло нечто такое, что заставило Эдвина не на шутку встревожиться. Девушка с лунной гравюры была на этот раз печальна. Она не пела, не читала книгу, а сидела возле окна, закрыв лицо руками.
И было в ее позе столько горя, что юноша бросился к волшебной картине, чтобы предложить Лунной Незнакомке свою помощь.
Но тучи вновь закрыли небесное светило, и чудесная гравюра исчезла.
Весь день Эдвин не находил себе места. Ни любимые книги, ни лютня, ни неспешные прогулки по берегам озера не принесли ему успокоения. И лишь погасли краски заката, а на небе начали загораться первые звезды, юноша занял привычное место в гостиной. Луна в этот день никак не хотела выходить из-за туч. Лишь когда минуло три часа пополуночи, серебристый луч упал на стену и начал привычно чертить на ней свои линии.
Облик Лунной Девушки нарисовался очень быстро. Теперь она стояла, опустив голову и сжав руки. Потом медленно вздохнула и подняла глаза.
Она смотрела прямо на Эдвина и по лицу ее текли серебристые слезы, а губы беззвучно шевелились, словно девушка молила о чем-то.
Внезапно она вздрогнула, словно увидела что-то страшное!
Лунный луч еще раз скользнул по стене, рисуя широкий дверной проем.
И фигуру высокого мужчины в этом проеме. Лица его Эдвин не разглядел. Мужчина резко шагнул к девушке, она отпрянула, выбросив вперед руку, словно защищаясь. Эдвин вскочил, кресло отлетело в сторону.
Он рванулся к своей Незнакомке, отчаянно желая помочь ей. Но тут порыв ветра ударил ставней, и принесенная ветром туча закрыла Луну. Волшебная гравюра погасла. И с тех пор она больше не появлялась. Лунный луч не падал на стены и не чертил на ней облик прекрасной Незнакомки.
А Эдвин не находил себе места, переживая за нее и пытаясь понять, что же все-таки произошло в ту ночь. А главное, ГДЕ? Если бы он нашел ответ на этот вопрос, он, наверно, нашел бы и Лунную Девушку.
Ответы юный граф, как всегда, пытался найти в книгах. И теперь, обнаружив в одной из них стих про лунный луч, указующий путь, Эдвин решил, что это – знак свыше. Медлить больше нельзя! Его Лунная Незнакомка в беде, а значит, он должен ее разыскать! А - КАК и ГДЕ – подскажет дорога.
Эдвин.
- Господи, как же он меня достал! – досадливо подумал я и, отложив книгу, уставился в раскрытое окно.
Слова Фердинанда уже который день не давали мне покоя. Точнее сказать, это он не давал мне покоя. При каждом удобном, а так же неудобном случае, мой бывший воспитатель начинал вздыхать, как больная корова, и, подняв глаза к небу, печально произносил:
- Жениться вам пора, господин Эдвин!
- Ага! Жениться! Еще бы знать – на КОМ? И, главное, ЗАЧЕМ? Сам-то он что-то в пристрастии к семейной жизни замечен не был. Сколько я себя помню, славный оруженосец жил в нашем замке совершенно один.
Хотя, к тому моменту, когда мой отец, а его господин, переселился в мир иной, Фердинанду было слегка за сорок. И на монаха, давшего обет безбрачия, он мало походил. Молоденькие горничные сохли по нему, как белье на ветру. Но он только мило им улыбался, да быстренько находил женихов в ближайшей деревне.
Матушка, потеряв моего отца, тоже замуж больше не стремилась. Проводя время в молитвах да рукоделии. Нет, к ней, конечно же, сватались первое время. Но она грустно вздыхала и говорила, что всем претендентам на ее руку нужна не она сама, а наш замок. Самый старый в королевстве, к слову сказать. А уж я ее женихам тем более был не нужен.
Уж не знаю, из каких соображений, Фердинанд этого сватовства не одобрял. Может быть, и сам был тайно влюблен в свою госпожу? Как бы там ни было, но, когда очередное «женское счастье» в усах и при оружии, являлось к нам в дом, он тут же запускал меня в парадные залы. С предложением «пошалить в свое удовольствие»! Ну, я и ШАЛИЛ. Носился по замку с воплями, сбрасывал со стола еду да подкладывал женихам в неосторожно оставленную на стуле шляпу то ежей, то ужей. Матушка смотрела на эти «шутки» снисходительно, поскольку замуж не хотела ни разу. А женихи постепенно пропали без следа. Кому же захочется жить рядом с сумасшедшим ребенком?
Особенно, если он еще и не твой?
Тем, кто робко предлагал сплавить меня куда-нибудь «полечиться», матушка тут же указывала на дверь. А прочие «герои» пропадали сами..
Полагаю, что слава о моих детских подвигах все-таки где-то задержалась. Потому, что на том злополучном рауте местные красотки как-то странно на меня поглядывали и дружно хихикали за моей спиной.
А может, мне это только показалось, что кто-то помнит о моих странных забавах? И я тоже интересую общество исключительно, как новый владелец старого замка?
Хотя нет, матушка тогда еще жива была…
Я вздохнул. Как-то уж слишком внезапно я оказался хозяином нашей недвижимости. Матушка, конечно, отменным здоровьем похвастаться не могла, но женщиной она была еще сравнительно молодой. Прошлой зимой она сильно простудилась, проведя слишком много времени на могиле отца.
И тихо угасла. Наверное, ей просто наскучило жить. Я – вырос, а любимого мужа давно не было на этом свете.
Так что здесь ее уже абсолютно ничего не держало…
Фердинанд тоже остался не у дел. Моим обучением ему уже не надо было больше заниматься. Да и шпагой я теперь владею лучше, чем он. А мое воспитание его не касалось. Да и как воспитывать взрослого детину, который еще и твой хозяин? Обязанности же мажордома как-то тоже тихо сошли на «нет». Количество слуг сначала сократилось до конюха, повара и горничной. После смерти матушки ушли и они.
В лакеях я с детства не нуждаюсь. Ну, не люблю я, когда кто-то трогает мои вещи! И одеться прекрасно могу без посторонней помощи. С парой лошадей мы тоже справляемся сами. А повар приходит через день, а чаще присылает вместо себя поваренка. Так что в замке теперь кроме меня да Фердинанда никого и нет. Вот он от скуки ко мне и пристает.
Вот только КТО при таком раскладе за меня пойдет? Если мы даже последних слуг отпустили вовсе не потому, что очень любим делать все самостоятельно.
Признаюсь честно: у нас просто денег нет. Матушкины похороны наше материальное состояние окончательно подорвали. Я донашиваю отцовские камзолы, а мажердом – мои обноски. Благо ростом и телосложением мы с ним почти одинаковые. Едим мы то, что старина Фердинанд вырастит на грядке или подстрелит в лесу. Про грядки он молчит, а я делаю вид, что не замечаю, что у нас на заднем дворе творится. Все ж таки его боевое прошлое как-то плохо монтируется с выращиванием тыквы и капусты. Видеть их уже не могу, кстати!!!
Иногда бывший оруженосец дает уроки фехтования – и это позволяет нам содержать пару лошадей. Можно было бы, конечно, заложить замок или продать библиотеку – но это из области «никогда». Фердинанд бубнит, что я скорее себя продам, чем матушкины книжки. Но, кто ж меня купит?
А отцовским наследством в виде этих старых руин тоже кидаться как-то не хочется. К этим серым холодным камням прилагается столько милых сказочных существ, что отдавать их в чужие руки просто преступно! Тут я припомнил матушкиных женихов, претендовавших на звание владетельного сеньора, и в ужасе затряз головой! Нееет, нельзя подобных сюда пускать!
В общем, все, что у меня есть – это дурацкий замок, который постоянно требует внимания и ремонта. Пора, наверное, подаваться в странствующие рыцари. Или в чью-нибудь армию! Вот, кстати, из-за этого мы с Фердинандом тоже постоянно ругаемся.
Когда я начинаю говорить о том, что неплохо было бы мне встать под королевские знамена и стать доблестным воином, подобно моему отцу, старый оруженосец, кривится, как будто переел тушеной капусты собственного приготовления. И твердит, что «Я жизни не знаю». И, что бои и осады замков хорошо описаны в рыцарских романах, а на самом деле война это – кровь и грязь! Я-то в глубине души понимаю, что старик прав. Но сколько можно сидеть в четырех стенах?!
А вот на этот вопрос Фердинанд, довольно улыбнувшись, произносит осточертевшую уже фразу:
- Жениться вам надо, господин Эдвин! Тогда и из дома бежать не захочется.
Сегодня я не выдержал и ответил ему очень резко. Мы поругались.
В итоге – оруженосец ушел на свой огород и в сердцах, наверняка, произвел ряд опустошений на картофельных грядках. Когда Фердинанд злится, он так истово полет и копает, что корнеплоды летят во все стороны вместе с сорняками. А я торчу тут у окна и уже чувствую, что мне становится стыдно.
Я снова посмотрел вниз. Оруженосец вернулся с огорода и снова присел на лавочку под дубом. Сгорбился, подпер седую голову рукой. Да-аа…
Кажется, старина Фердинанд не на шутку обиделся на меня. И, было за что, честно говоря! Потому что в ответ на очередные его слова о женитьбе я рявкнул - мол, по какому праву слуга советует владетелю замка, что ему надлежит делать и как дальше жить?!
Фердинанд изменился в лице и тихо произнес:
- Больше это не повторится, ваша светлость. Простите старого слугу.
Повернулся и ушел. «Светлостью» он меня не называл уже лет десять. Значит, я его просто оскорбил. Ох, какой же я негодяй! Вот сейчас немедленно пойду и извинюсь. Да! Вот такой уж у меня дурацкий характер!
Сначала вспылю, а потом понимаю, что натворил и бегу просить прощения.
Говорят, что вспыльчивость и упрямство я унаследовал от отца, которого не помню, а отходчивость и склонность к мечтательности от матушки. И между прочим, когда я появился на свет, и матушка по традиции позвала гадалку к моей колыбельке, то старая цыганка вынула из бархатного мешочка руну «Вода и Огонь». Вот так с тех пор и живу. То могу весь день скакать по бескрайним лугам вокруг замка, чуть не загнав коня. Или часами рубиться со стариной Фердинандом в фехтовальном зале и упражняться в стрельбе.
А потом вдруг мне все это надоедает, и тогда я весь день торчу в библиотеке, перечитывая любимые книги, или сижу на берегу озера, любуясь бликами на воде, отражением белых кувшинок и полетом ласточек и слушая веселую болтовню ундин. И в таком состоянии созерцания ко мне вдруг приходят строчки стихов или мелодии песен. Вот только показать мне их некому. Фердинанд в музыке и поэзии разбирается, примерно так же, как я - в выращивании капусты. А друзей у меня нет. От молодых людей, что я видел на том злосчастном рауте, мне, честно говоря, хотелось держаться подальше. С детства очень тонко ощущаю человеческую ложь и лицемерие.
А там этими мерзкими качествами, казалось, были пропитаны все стены!
Нет уж! Душу свою лучше перед кем попало не раскрывать. А то туда и плюнуть могут, невзначай.
Вот разве что Лунной Девушке я мог бы показать свои песни и стихи.
Я помню ее нежное одухотворенное лицо, помню, как она улыбалась, касаясь тонкими пальцами клавиш клавесина. Мне кажется, мы поняли бы друг друга. Но где она? Кто она? И главное – что случилось с ней в ту ночь? Кто мог угрожать этому небесному созданию?! И если девушка в беде, КАК ей помочь?
Все эти мысли вертелись у меня в голове не день и не два.
И постепенно крепло решение: отправиться в путь! Пока неизвестно куда, но зато с четкой целью: найти Лунную Незнакомку и защитить ее от неведомой беды! В сотый раз, прокрутив в голове воспоминание о загадочной девушке я, наконец, спустился во двор, неловко потоптался возле дуба и подошел к старому оруженосцу.
- Фердинанд… Ты прости меня…
- Как это слуга может прощать владетеля замка? – старик на меня даже не взглянул..
Ох, и крепко он обиделся на меня!
- Я не владетель замка. Я – хам и круглый дурак. А ты – мой лучший друг!
Фердинанд наконец-то обернулся ко мне и расплылся в хитрой улыбке:
- Дружба, мир и марципанчики?
Это он придумал, когда я еще был совсем малыш и часто капризничал, а потом просил у него прощения. В ответ я только обнял старика. Мир был восстановлен. Фердинанд подмигнул мне и деловито спросил:
- А в дорогу-то, когда изволите отправиться, господин Эдвин?
Я даже рот открыл от удивления.
- А… как ты догадался?
- Да уж знаю я вас. Как то видение лунное исчезло, так вы места себе не находите. Все мечетесь по замку и шепчете: «Я найду тебя, где бы ты ни была!» Ох, что любовь с молодыми делает! Да только, если б то земная красавица была! А то – вон, мечта поднебесная!
Я смутился. Действительно, я имею привычку разговаривать сам с собой. Потому что часто больше не с кем. А, что касается любви, то я об этом еще не думал. Но Лунная Девушка была так прекрасна, что у меня замирало сердце, когда луч чертил на стене ее нежный облик. А если она попала в беду, мой долг помочь ей! Рыцарский долг!
Хоть, это, наверно и звучит несколько пафосно.
Я вздохнул и с шуточным покаянием покивал головой.
- Ты все правильно понял, Фердинанд. Я отправляюсь в путь сегодня на закате.
- На закате? – оруженосец нахмурился. – Но это может быть опасно, господин Эдвин. Визардский лес наполнен волшебными существами, которые не всегда дружелюбны к человеку.
- Но у меня нет другого выхода. Фея-Сова отвечает на вопросы одиноких путников только в полночь.
- Вы все-таки решили обратиться за помощью к этому странному созданию? Говорят, что Фея-Сова весьма своенравна и редко бывает в хорошем расположении духа.
Может прогнать, осыпав насмешками, а может и наложить заклятие.
- Я все же постараюсь с ней договориться.
Пора в путь – дорогу!
Услышав, что мы мирно разговариваем, сильвант качнул большую дубовую ветку и осторожно выглянул из листвы, в которую немедленно нырнул, когда мы с Фердинандом начали ссориться. Духи растений вообще невероятно чувствительны к любым проявлениям недобрых чувств. Но теперь Хранитель дуба, похоже, успокоился Огромные карие с прозеленью глаза взглянули на меня внимательно и тревожно. Из глубины кроны, из массы зеленых и бурых листьев, ко мне протянулась смуглая, узловатая, как старая ветвь, рука древесного создания.
Я осторожно пожал жесткие, покрытые корой пальцы.
- Это добрый знак - улыбнулся Фердинанд. – Хранитель дуба, который помнит еще отца вашего прадедушки, дает вам свое благословление, господин Эдвин.
Я задумчиво кивнул и не спеша пошел в замок. Но тут меня вдруг остановила дриада куста шиповника. Ароматные лепестки взметнулись вверх, словно под порывом ветра, и закружились в воздухе, обрисовывая хрупкую фигурку. Полупрозрачное личико, бело-розовые пряди волос. Я скорее угадал, чем услышал шепот:
- Береги себя, Эдвин.
Гибкая ветка с острыми шипами преградила мне путь. Я знал о древнем обряде и послушно коснулся ее пальцем. Капелька крови скользнула зеленому стеблю, упала на нежный лепесток, вспыхнула и растаяла. Дриада чуть слышно вздохнула, и ее облик развеялся по ветру.Теперь если со мной что-нибудь случится, на кусте шиповника распустятся не бело-розовые, а ярко-алые цветы. Причем в любое время года, хоть в разгар зимы! Надеюсь, однако, что этого не произойдет.
В глубокой задумчивости я вошел в свои покои. До вечера еще было много времени, но мне надо было успеть собрать вещи, оседлать коня…
Да и просто подумать о предстоящей дороге. Раньше я дальше близлежащего города никуда не уезжал. А теперь мне предстоял долгий путь, причем неведомо куда. Ну, собраться в дорогу – невелика премудрость. Котомка и фляга с водой, плащ, шпага, кинжал…
Что еще? Пожалуй, огниво – разжигать огонь. Ну, вот и все. Осталось только попрощаться с Фердинандом. Да еще, пожалуй, кое с кем. Или с чем?
Я зашел в замковую библиотеку. Задумчиво провел рукой по знакомым переплетам. Вот кого еще, кроме верного оруженосца, мне будет не хватать в моих странствиях.
Книги для меня всегды были живыми существами, моими истинными друзьями с того момента, как я научился читать.
Проходя мимо книжных полок, я неизменно слышал их тихие голоса, рассказывающие тысячи историй. Ну да, Фердинанд, как всегда, прав. Светскую жизнь я променял на тишину и покой библиотеки.
Как говорил сто лет назад один принц:
«Не нравился мне век, и люди в нем не нравились! И я зарылся в книги».
Вот и я тоже – зарылся. И реальный мир мне не очень-то нравится. Хотя страна вот уже который десяток лет живет тихо и спокойно, войны и смуты остались давно позади. А вдовствующая королева-регентша правит мирно и справедливо, растя юного принца, нашего будущего государя. Эх, ладно! Сколько тут уже можно стоять среди полок и прощаться с книгами, как с любимыми друзьями.
«В грезы нельзя насовсем убежать» - говорится в одной из моих любимых баллад. Пора мне узнать, каков там мир за стенами замка!
И, конечно, найти Лунную Девушку, мою небесную мечту!
Тут я услышал тихие шаги за спиной. Обернулся и обомлел! Передо мной стоял древний брауни – маленький домовой, испокон веку живший в нашем замке. Только вот людям он не показывался уже лет двести. Матушка говорила, что когда отец уходил на войну, всю ночь накануне похода в из подземелий замка доносились стоны и плач. Брауни умеют предчувствовать беду, которая грозит хозяину. Но отец предупреждению, конечно, не внял. Да и как бы он смог изменить присяге? С тех пор брауни замолчал на долгие годы. А теперь – вот пожалуйста – стоит передо мной. В мохнатой коричневой куртке, заросший курчавыми черными с проседью волосами. А глаза у него горят, как два сапфира, на смуглом морщинистом лице! Кажется, брауни что-то хочет мне сказать.
- Упавшая звезда - произнес крошка-домовой.
Я озадаченно пожал плечами. И что это значит, позвольте спросить?
Свой вопрос я вслух не задал. Но брауни сверкнул синими глазищами, неожиданно широко улыбнулся и повторил.
- Иди за упавшей звездой! Там – начало пути и его конец!
И, помигнув мне, исчез, словно его и не было. Странное какое-то предсказание… Хотя, где Луна, там и звезды… Наверно, в этом есть какой-то смысл. Дорога покажет. Закат окрасил в алые и золотые тона серые стены замка, когда я прощался во дворе с Фердинандом. Старый оруженосец обнял меня, а я ощутил в горле горький ком, когда он, окончательно порушив весь этикет, тихо сказал:
- Береги себя, сынок. Вернись с удачей!
А мне было грустно, радостно, тревожно одновременно! Я пришпорил коня, подковы отбили звонкую дробь по каменным плитам двора. Простор луга в багряных закатных лучах открылся передо мной. Я мчался прямо к Визардскому лесу, темной полосой поднимашемуся над горизонтом.
Лес встретил меня неприветливо. Огни заката совсем догорели, из-под густых кустов тянулись черные тени. Тропинка уходила во тьму под нависающими кронами деревьев. И мне вдруг неожиданно вспомнились строки своей же баллады, сочиненной несколько лет назад: